Невыносимая легкость паровоза
Фильм "Край" - это где-то между явью и фантазией. Совершенно невероятное зрелище. К новой картине Алексея Учителя не знаешь, как подступиться
Москва. 27 сентября. INTERFAX.RU - Почему-то она позиционируется как блокбастер, причем такой отечественный, качественный, дорогой, с номинацией на одну известную международную премию и поддерживающим ее Первым каналом. Во всех этих определениях есть что-то тяжеловесное, они не соответствуют духу картины – действительно, одной из выдающихся в творчестве Алексея Ефимовича.
Это не артхаус и не массовое кино в полной мере, это не комедия и не трагедия, это не фантастика, но и не реализм. Никаких ярлыков для того, чтобы описать происходящее в фильме "Край", найти не получится.
Первым делом хочется сказать о невероятном юморе и фантазии, которых так много в фильме и из-за которых он так легко смотрится. Кажется, безрадостная картина захолустья, где отбывают повинность недовраги народа. Такие, которые лагерь не пока заслужили, но среди нормальных людей им тоже не место. Какой тут смех? Но Алексей Учитель насытил эту местность машинистами, которые устраивают гонки на поровозах, немецкими девушками-маугли, по четыре года скрывающимися в лесах, русскими бабами, которые все меняют мужиков, как носки. Баширов играет чукчу-барыгу, который тащит все, что плохо лежит, и обменивает любое добро на ордена и медали. Все при первой возможности бьют друг друга в зубы. Герой Гармаша едет на велосипеде в снежную тайгу к своей давно умершей дочери в гости. При пересказе все эти подробности теряют свою прелесть, они хороши именно взятые вместе в отдельно взятой картине. Каждая из них по-своему трагична, каждая могла бы стать основой для серьезной драмы, но слитые воедино они достигают абсолютно гротескного накала. Это как фильмы Балабанова. В "Кочегаре" первого человека кидают в топку – мы нервничаем, второго – ждем, что будет дальше, но когда третьего и четвертого – начинаем хохотать. Или в "Грузе 200", когда голую комсомолку уже чуть ли не всей тюрьмой насилуют в комнате офицера милиции.
Алексей Учитель, впрочем, отличается от Балабанова большей жизнерадостностью, его смех не так жесток, но в нем тоже много сарказма. В каждой своей игровой картине он говорил (и чаще всего довольно серьезно) о рушащихся человеческих жизнях, крушении надежд, нелепых поворотах судьбы. Здесь же он позволил себя как бы отстраниться от дикости бессмысленного и беспощадного русского народа и улыбнуться низостям и злодействам, которые мы друг другу чиним. В "Крае" есть что-то от вестерна. Ковбой Владимира Машкова легко забирает себе всех понравившихся ему женщин, странствует, куда ему заблагорассудится, а отношения выясняет, в основном, благороднейшим из способов – гонкой на паровозах, которые едва преодолевают отметку в 75 км/ч. Он автономен и горд, привлекателен и силен, никто не может перейти ему дорогу. Тут есть и однорукий шериф, и всесильный мерзавец – уполномоченный из органов, у которого есть супер-оружие – новенький и быстроходный паровоз, с которым никто не может тягаться. Очевидно, что схватки не избежать, только к ней следует подготовиться, как и в настоящем вестерне.
Не нужно думать, что "Край" - это какой-то комикс или кич. В нем есть реализм, даже натурализм послевоенной серости. Мать, которая пригрела немецкого ребенка, выдав его за своего, слабый духом мужчина, который вынужден смотреть на то, как мачо уводит его любимую прямо у него из-под носа, мирные немцы, которых расстреливают наши доблестные солдаты. Просто иногда человеческой дряни, прущей изо всех щелей наших дырявых душ, становится так много, что остается только сесть и расхохотаться. Так делали Гоголь и Хармс, так сделал Алексей Учитель. Страшная и веселая сказка о том, как непросто жить в этой богоданной безбожной земле.
Обозреватель Сергей Сычев
/Интерфакс/
