Небо над Москвой
Новогодняя комедия не только вторгается на территорию западных фильмов о том, как ангелы спускаются на Землю, чтобы помочь людям, но и представляет собой третью попытку Сторожевой артикулировать некие важные религиозные идеи
Москва. 3 января. INTERFAX.RU - Лично мне очень интересно то, как Сторожева пытается в своих фильмах приблизиться к теме православия в игровом кино. За последние годы многие пытались сделать это, хотя успехи были (и остаются) пока спорными. Навскидку можно назвать "Остров", "Странник", "Юрьев день", "Поп", "Чудо", хотя были ещё фильмы, и можно еще повспоминать. Как бы то ни было, Сторожева – единственная из всех авторов, кто пытается нащупывать этот путь каждый раз по-разному. Не будем говорить о постоянном мотиве сиротства=богооставленности человека, который есть во всех ее картинах, поговорим только об очевидном. Скажем, в "Путешествии с домашними животными" он выписывает вдову, у которой после смерти мужа просыпается душа. Одна из самых впечатляющих сцен фильма – в которой героиня создает себе иконостас из журнальных вырезок и абажура ночной лампы. В фильме "Скоро весна" по сценарию Ирины Васильевой героиня – монахиня, в одиночку управляющаяся с несколькими мужиками на монастырском подворье. В монастырь она пошла из гордости, и Сторожева умудряется сделать из этого историю любви. Теперь вот "Мой парень – ангел", в котором ангел спускается к обычной московской студентке, чтобы помочь ей понять, как жить.
На Западе таких фильмов об ангелах, воплотившихся в людей из любви к ним, полно. "Небо над Берлином", "Город ангелов", "Ангел-А", "Майкл" - сколько угодно можно продолжать. Как правило, если всматриваться в их сюжеты внимательно, то либо они окажутся протестантскими домыслами, либо просто вульгарными разглагольствованиями. Но если убрать весь богословский смысл, вообще убрать любой религиозный подтекст, а воспринимать ангелов как абстрактные символы, то, конечно, можно найти в таких фильмах нравственные посылы, от которых секулярная действительность станет чуть благостнее.
Сторожева сняла свое эссе на эту тему, и это далеко не худший пример в своем жанре. Конечно, если толковать фильм строго, то критики православного понимания ангелов он не выдержит почти с первого же упоминания о них. Равно как если отнестись к сценарию строго, он тоже может поразить некоторыми странностями. Но делать это не хочется. Отношение к этому фильму – как у профессора, который экзаменует главную героиню. Она вышла отвечать первая и рискует заговорить об очень неожиданных (для нее) вещах. Копнуть, задать каверзный вопрос – провалится, но профессор этого не делает, потому что рад, что хоть кто-то из студентов заговорил о том, чего никто из этих студентов знать – не "не мог", а "не захотел", "не имел повода".
Вот Сторожеву хочется в очередной раз поблагодарить за то, что она в очередной раз вызвалась первой. И это не переложение толстовской притчи "Чем люди живы", а именно попытка на языке утвердившегося на Западе жанра рассказать о личном. Ведь жанр – жанром, а в часовенку героиня все-таки прибежит, да и некоторые образы явно не с Запада, наши. То есть, человек, пусть не безупречно с точки зрения догматики, но знает, о чем говорит и во что верит. И умеет это передать – как бы критически зритель не воспринял фильм Сторожевой, но пару раз фильм победит этот скепсис, проймет, заденет. Это – своего рода достижение. Которое, к тому же, куда интереснее и тоньше пресловутых "Елок".
Обозреватель Сергей Зданович
