Михаил Даев: если в РФ что-то пойдет не так, в Германии все останутся без работы

Совладелец инженерного бюро "Гроссманн Рус" рассказал о том, как прессинг со стороны ЕС создает условия для развития отечественных производителей

Москва. 5 сентября. INTERFAX.RU - Инженерное бюро Grossmann, специализирующееся на проектировании и строительстве в ТЭК, в 1990-е годы реализовало ряд проектов для "Газпрома", а теперь фокусируется на другом государственном клиенте - "Роснефти". Сейчас подразделение германской фирмы вместе с компанией группы Геннадия Тимченко претендует на один из крупнейших контрактов в своей истории. Совладелец российского подразделения Ingenieurburo Grossmann Михаил Даев в интервью "Интерфаксу" рассказал о том, как прессинг со стороны ЕС создает условия для развития отечественных производителей, чем рискуют европейские компании, отвернувшиеся от России в эпоху санкций, а также о намерении развивать собственное производство в Чечне.

- Как давно ваша компания работает на российском рынке? Зачем понадобилось создавать отдельное юрлицо в России?

- Немецкое инженерное бюро Grossmann работает в России с 1993 года, ведет активную деятельность, строит объекты. В 2011 году было принято решение о необходимости создания автономной компании в России. Это было обусловлено тем, что для российских заказчиков гораздо проще общаться с русскими, нежели с немцами, у которых есть свои нюансы в восприятии работы в России.

Предполагалось, что новая структура, являясь дочерним обществом германской компании, могла автономно вести здесь дела на территории России. Так появилось ООО "Гроссманн Рус". Это общество является аффилированным с инженерным бюро Grossmann, опирается на его технологии, но имеет право вести более-менее самостоятельную деятельность на территории РФ.

Grossmann принадлежит 21% в "Гроссманн Рус", 79% владеют российские граждане. Помимо этого с инженерным бюро Grossmann у нас есть совместная производственная компания - Engineering Technology Production.

- Почему для регистрации "Гроссманн Рус" был выбран Санкт-Петербург?

- У нас большое количество различных бизнесов, в частности, в Санкт-Петербурге. Так как там была уже создана бухгалтерская и логистическая база, то решили зарегистрировать в Питере. В настоящее время у "Гроссман Рус" три офиса: в Санкт-Петербург, Москве и Самаре.

- Не хотела бы немецкая компания увеличить свою долю в российской структуре?

- У основателя Ingenieurburo Grossmann есть контроль на "Гроссманн Рус". С нашим германским партнером у нас очень доверительные отношения, поэтому никто не заморачивается размерами долей. Для участия в российских тендерах существующая доля является оптимальной.

- Кто ваши основные конкуренты?

- Конкуренты, конечно, есть. Это и германская Dipl. Ing. Scherzer Gmbh, и Siemens по тем видам продукции, которые мы поставляем, и те компании, которые принимают участие в тех же тендерах, что и мы.

- Структура портфеля ваших заказов с середины 90-х очень изменилась: если раньше много проектов реализовывалось для газовых структур, в частности, окологазпромовских, то теперь вы плотно работаете с "Роснефтью". Почему произошли такие изменения?

- Никаких подоплек в этом нет. Сейчас в "Роснефти" самый большой объем заказов, так как с 2008 года компания проводит серьезную реконструкцию, модернизацию, строительство. У всех остальных компаний в отрасли в настоящее время чуть поменьше работы. Мы говорим конкретно про нашу продукцию. Так, на данный момент, по своему профилю в "Газпроме" мы уже все построили, следующие мощные заказы, интересные для нас, я так думаю, пойдут года через два.

Так как "Роснефть" увеличивает объемы переработки, ей необходимо отгружать свою продукцию. Мы как раз занимаемся системами слива/налива нефтепродуктов. Это одно из направлений нашего бизнеса. В общем портфеле наших заказов проекты "Роснефти" составляют 50%.

- Ваша компания проводит работы для "Роснефти" во Внуково. Это необычный для вас заказ или вы уже работали в этой сфере?

- Да, в настоящий момент мы участвуем в реконструкции системы авиатопливообеспечения аэропорта Внуково. В частности, мы поставляем топливозаправочные модули, системы очистки топлива, отделения воды.

Конечно системы слива/налива в ж/д цистерны и заправка "в крыло" отличаются, это совершенно разные технологии, но у нас есть необходимая продукция и опыт. В частности, в аэропорту Мюнхена практически всю систему заправки "в крыло" делали мы. Это был очень большой проект.

Помимо этого наша компания еще работает на ТЗК в Шереметьево и Домодедово. Во Внуково скоро будет еще один проект, более сложный, подразумевающий комплексную модернизацию заправочных систем. Мы собираемся поучаствовать в соответствующем тендере.

- "Роснефть" после ряда происшествий на объектах компании заявила об ужесточении требований к подрядчикам. Вы на себе это почувствовали?

- Те требования по безопасности, которые предъявляет "Роснефти", для нас не являются какими-то необычными. Мы изначально этим критериям соответствовали, потому что в Европе они еще жестче. А так как мы все-таки европейская компания, наши стандарты ISO и другие параметры соответствуют уровню, принятому в Европе.

Вопрос не в наличии требований, а в их соблюдении. И основные изменения, которые произошли, они произошли внутри "Роснефти" - существенно повысился контроль за соблюдением норм безопасности.

- А в существующих экономических условиях, выражающихся в ограничениях на доступ к рынкам внешнего финансирования, меняют ли ваши заказчики привычные условия контрактов?

- Возможно, это немного странно слышать из моих уст, как проектировщика и исполнителя, но я считаю, что недавно "Роснефть" сделала правильные изменения: поставляешь товар - оплата через 60 дней после поставки. Нет денег - нечего ввязываться в строительство!

Российский рынок достаточно обширный, и у многих компаний эти условия уже давно существовали, но у ряда компаний через 60 дней было сложно получить свои деньги: их можно было получить в лучшем случае через полгода, а то и больше. "Роснефть" в этом плане исполняет свои обязанности очень четко. Раньше "Роснефть" оплачивала аванс за работу, максимально 30%, но сейчас все изменилось. Осталась только уверенность, что все будет без задержек. Для нас это нормальные условия. У нас есть оборотные средства, которые позволяют нам исполнять подобные требования "Роснефти". Кроме того "Роснефть" ввела интересные условия не по штрафам или постоплатам, а по проведению тендерных процедур. Для сокращения рисков они просто убрали с тендеров дилеров - договоры заключаются только напрямую с производителями. Тем самым снижаются риски неисполнения договоров. Когда ты заключаешь договор с дилером, с ООО с уставным капиталом в 10 тыс. рублей, и он не исполняет обязательства, то ты с него никогда ничего не получишь. Производитель все-таки это немного другое: имидж, репутация, средства, уставный капитал, имущество. И это самый основной момент, который изменила "Роснефть".

Отсутствие посредников также ведет к сокращению стоимости товара. Многим производителям это, конечно, не нравится, так как плюс дилеров был в том, что они делали 100%-ную предоплату производителю. Сейчас же производитель сможет получить деньги только через 60 дней. Есть плюсы, есть минусы. Схема работает всего месяц.

- А как вы сами справляетесь с поддержанием необходимого количества оборотных средств на время выполнения заказа? Обращаетесь в банки?

- Да, мы прибегаем к кредитам, работаем с российскими банками. Может быть, процент больше, чем у европейских банков, но, тем не менее, они дают деньги в рамках проектного финансирования. Конечно, гораздо проще работать с европейскими банками, но мы примерно полтора года работаем в основном с российскими.

- Недавно для участия в тендере по Комсомольскому НПЗ "Роснефти" вы объединились в консорциум с ООО "Стройтрансгаз-М". Это достаточно неожиданно, особенно на фоне того, что компания попала в санкционный список США. Это ваш первый опыт сотрудничества со "Стройтрансгазом"? Почему вы решили объединить усилия именно сейчас?

- Это наш первый проект со "Стройтрансгазом" и, надеюсь, не последний. С руководством "Стройтрансгаза" мы познакомились достаточно давно на одном из мероприятий мотоклуба "Ночные волки". Мы сидели за одним столом, общались, и как-то нам стало комфортно. После нескольких часов общения мы поняли, что у нас схожие жизненные позиции, интересы. В тот же вечер зародилась идея сделать что-то совместно, не просто нам что-то поставить "Стройтрансгазу", а именно вместе реализовать какой-то проект. У нас есть технологии, у них - возможность это исполнить, потому что "Стройтрансгаз" - мощная строительная компания.

Думали, искали проекты, и тут появился Комсомольский НПЗ. Когда узнали об этом проекте, то поняли, что это как раз наш шанс сделать что-то совместно и решили объединиться в консорциум для участия в тендере. Да, уже тогда были проблемы у "Стройтрансгаза", у Геннадия Николаевича (Тимченко, основной владелец группы СТГ - ИФ) со всеми этими санкционными списками, но мы по этому поводу не заморачиваемся. Наша задача - не выслужиться перед правительством Евросоюза, а сделать так, чтобы объект был сдан вовремя за вменяемые деньги, с нормальным качеством. Комсомольский НПЗ - сложный объект, поэтому и партнер нужен очень мощный.

- То есть самостоятельно ваша компания не смогла бы выполнить работы в рамках этого тендера на проектирование и строительство нового комплекса по отгрузке светлых нефтепродуктов?

- Мы являемся разработчиком технологий и производителем оборудования. В данном проекте подразумеваются еще строительно-монтажные работы. У нас есть соответствующая лицензия, навыки строительства, но объект сложный, и реализовать его надо сжатые сроки - пуск объекта в 2016 году. Мы решили не рисковать. Мы могли бы, конечно, взять подрядчиков, начать этим всем управлять, но возникал риск. Гораздо проще взять компанию с большим опытом подобных работ, которая это сделает на 100%. Таких компаний не так много у нас в стране - это "Стройгазмонтаж", "Стройтрансгаз" и еще несколько строительных инжиниринговых структур.

- Как отреагировал ваш немецкий акционер после того, как узнал о вашем сотрудничестве со "Стройтрансгазом"? Не испытывает ли он в связи с этим какого-то дискомфорта у себя на родине?

- Нет. Хоть он и немец, но, как, наверное, и 90% германских производителей, понимает, что если с Россией что-то пойдет не так, то все просто останутся без работы. Для немецких и европейских промышленных предприятий Россия - основной канал сбыта, и никуда больше невозможно продавать германскую продукцию в том объеме, в котором она идет в РФ. По официальным данным, это 400 млрд евро, то есть это большой объем. Это очень большой объем.

Если вдруг запретят поставки продукции в Россию из Евросоюза, то большинство европейских промышленных предприятий просто разорятся. Поэтому Grossmann всяческим образом поддерживает наши, мои инициативы для того, чтобы сохранить позиции на рынке.

- Какие еще проекты в ТЭК РФ ваша компания реализует в настоящее время?

- Сейчас мы делам проект для "Татнефти": на ТАНЕКО заканчиваем работу над наливом светлых и темных нефтепродуктов в ж/д цистерны. Недавно был закончен контракт с Ачинским НПЗ, где строилась эстакада для дизельного топлива, бензина и керосина. У нас в проработке сейчас порядка 100 объектов в России.

- Какие-то из этих проектов вы планируете реализовать совместно со "Стройтрансгазом"?

- Мы вместе со "Стройтрансгазом" смотрим варианты, где мы можем работать вместе, по каким объектам. Сотрудничество возможно не только в России, но и за рубежом.

- В связи с вводом санкций в отношении РФ можно ли прогнозировать, что до конца года произойдет снижение заказов на услуги иностранных компаний в области ТЭК?

- По моему мнению, из-за действий политиков европейский бизнес теряет позиции на российском рынке. Каким образом это происходит? Пока Россия не ставит никаких препон, кроме продовольственных товаров. На технологические товары нет никаких преград, Но с каждым месяцем, с каждым днем увеличивается недоверие у российских компаний к европейским партнерам. А ведь именно доверие является одним из основных факторов российского рынка. И на то, чтобы нашей компании начали доверять, инженеры Grossmann потратили 20 лет.

Рынок товаров и услуг из Европы в любом случае будет падать, потому что Россия начинает отдавать приоритеты другим странам, в частности, запускает азиатских производителей.

Вопрос в том, насколько сократится рынок услуг из Европы? Я боюсь сейчас прогнозировать, но вижу, что изменения произойдут весьма серьезные.

Тот вектор, который сейчас задали европейские политики, он убийственный. То, что сегодня пока пропускают, допустим, товары двойного назначения или что-то еще, завтра может измениться. То есть мы заключаем договор сегодня, а завтра он может быть не исполнен. Именно так возникает недоверие.

На самом деле все мощные, крупные европейские компании пытаются сделать все, что от них зависит, чтобы не потерять российский рынок, так как есть одна большая проблема - если сейчас они уйдут, то восстановить прежние позиции будет гораздо сложнее, чем было занять существующую нишу.

Уже сейчас приходят азиатские компании. Да, качество хуже, бесспорно, но цена! Вопрос цены весьма и весьма актуален. Через два года, допустим, закупленное у них оборудование может, и сломается, бюджеты покупателей будут сверстаны уже с оглядкой на азиатские покупки, то есть на 25-30% ниже стоимости европейского оборудования. И производителям из Европы будет достаточно тяжело снова как-то закладывать свою продукцию в проекты, чтобы использовали именно их товар. Даже несмотря на то, что качество и эффективность европейского оборудования будет выше. Вопрос бюджетов является одним из основных. Сейчас самыми активными игроками из АТР на этом рынке являются производители из Кореи. Кстати, их качество более-менее на уровне.

Вообще я думаю, что надо развивать производство в России. И, кстати, если нас как-то коснутся санкции, то мы построим производство здесь. Я возьму немецкие технологии и сделаю производство в России, в Чечне.

- Почему именно в Чечне?

- Это очень перспективный регион. Во время мотопробега "Дикая дивизия" я посетил Чечню и был потрясен, как за шесть лет отстроили Грозный, республику, насколько там сейчас безопасно. Мне кажется, было бы интересно зайти туда со своими инвестициями, именно там создать свое производство. Вся инфраструктура там уже создана, местная власть нацелена на привлечение и развитие современных наукоемких производств. Ведь выдающийся результат получается только там, где обе стороны искренне желают его добиться, я почувствовал мощную энергию этого желания у руководства республики, а в себе никогда и не сомневался.

На выстраивание собственного производства уйдет около пяти лет, не больше. Потому что у нас очень хорошие задатки, и сейчас очень хорошее время на то, чтобы развивать свое производство. Наши люди достигли необходимой стадии внутреннего состояния, чтобы вкладывать в это свои силы, душу, производить качественную продукцию. Для этого необходим был с кем-то конфликт, он сейчас есть. У нас достаточное количество заказов для того, чтобы вкладывать в промышленность деньги и развивать собственное производство, особенно когда настолько остро становится вопрос об импортозамещении. У нас достаточно плотные отношения с европейскими компаниями-гигантами, которые сделают все для сохранения своих позиций, и поэтому готовы делиться своими технологиями. Ну и еще огромное количество других факторов, которые могут помочь нам здесь и сейчас за короткий промежуток времени выстроить мощные производственные и инновационные производства.

- Требуется ли от государства какая-то помощь в организации этого процесса?

- Государство уже начало оказывать поддержку. В Астрахани, к примеру, собираются сделать зону с налоговыми льготами именно для производителей оборудования для нефтегазового сектора. Отсутствие препятствий это самое главное.

Кроме того, в Европе мы отдаем государству половину прибыли за то, что там находимся. Да, в определенный период времени было выгодно там производить, потому что ценность товаров, производимых в России, была низкой. Но по налогам это просто космос какой-то!

- Смогут ли российские производители добиться такого же качества оборудования, как европейские?

- Этому надо учиться. Для этого есть европейские стандарты, которыми как раз и поделятся те компании, которые захотят сохранить свои позиции на рынке. Стандарты ISO, там все прописано, открываешь и читаешь, не придумываешь ничего лишнего. Нужен только строгий контроль. Но я еще раз повторю, уверен, что сейчас созданы все условия для того, чтобы это сделать здесь. Пять лет назад - нет, два года назад - нет. Вот конкретно здесь и сейчас - да. Через десять лет, может быть, опять что-то поменяется. А вот сейчас самое время для того, чтобы строить промышленные корпорации.