Евгений Савостьянов в интервью "Интерфаксу": "В Вискулях было просто выписано свидетельство о смерти"

Евгений Савостьянов – свидетель и участник событий конца 1991 года. Организатор и деятель демократического движения после августовского путча назначается начальником Управления КГБ по Москве и Московской области.

В эксклюзивном интервью "Интерфаксу" специально для проекта "30 лет назад: хроника последних дней СССР" Е.Савостьянов вспоминает о реакции на подписание Беловежских соглашений.

– В Вискулях Геннадий Бурбулис произнес фразу: готовы ли вы подписать, что Советский Союз как международный фактор уже не существует. Но эта фраза ведь не спонтанно родилась? Значит параллельно с совещаниями у Горбачева, в которых активно участвовал и Ельцин, активно шла подготовка к разводу, к выходу из Советского Союза. Вы знали об этом?

– Нет. Это было сюрпризом для меня. Я в восторге от того, как тонко это было сделано. Потому что, опять-таки, когда умер СССР? Он умер 24 августа, когда Украина объявила о государственной независимости, о выходе из состава СССР. Вслед за этим за две недели - еще шесть республик, а до того еще пять. Вот у нас 12 республик уже вышли из состава СССР к концу первой декады сентября.

– А не тогда, когда развалилась КПСС как Центр и стержень государственного управления?

– Нет. Поскольку есть человек, который закрыл КПСС. Фактически закрыл. Это было 23 августа, а на следующий день Украина вышла из состава СССР.

– А закрыл КПСС, что означает?

– Означает, что я включил кнопку трансляции Гражданской обороны в комплексе зданий ЦК КПСС и объявил, что в 16 часов функционирование комплекса зданий прекращается. Народ побежал. К 16 часам здание опустело и всё. Мы закрыли ЦК, и в республиках местные руководители (коммунисты) поняли, что теперь ЦК нет, что теперь главные в Москве демократы. А зачем нам подчиняться этим демократам? Мы и сами с усами. И вот так совпало, что, с одной стороны, народы этих республик устали жить в СССР, а с другой стороны, верхушки этих республик после поражения ГКЧП и победы демократов в Москве тоже не захотели. И вывод был немедленный. Поэтому я считаю, что распад наступил 24 августа. Клинический факт был подтвержден 5 сентября. Тогда собрались руководители республик, приняли решение о том, что СССР больше не действует, что нужно формировать новую систему, съезд СССР распустили.

– Тогда что же было в Вискулях?

– В Вискулях было просто выписано свидетельство о смерти.

– Кравчук недавно по телевизору сказал: "Как только мы подписали Соглашение, меня отвел в сторону Борис Николаевич и сказал: "Тебе не кажется, что нам нужно как можно быстрее отсюда уезжать". Почему? Была реальная опасность их ареста?

– Я такой опасности не вижу. Кто мог этим заняться? Горбачев не мог, у него уже не было соответствующего силового аппарата. Какой-нибудь генерал? Вряд ли. Это всё же серьёзная операция, требующая подготовки - захватить и, особенно, удержать власть. Ему потом народ кормить в условиях, когда у государства нет ни денег, ни продовольственных запасов (в отличие от республиканских властей его никто бы не признал, и никто ему не помог бы). Мы уже понимали настроения военных руководителей - им было не до большой политики, обеспечить бы физическое выживание своих подчинённых и их семей.

Власть, конечно, полностью и бесповоротно нужно было брать в августе и радикально обновлять в сентябре. Четыре месяца колебаний и проволочек - недопустимо много в эпоху революций. Но нужно помнить, что США, Запад в целом ещё надеялись сохранить понятного и популярного Горбачёва и какой-то, пусть и ослабленный вариант СССР с централизованным контролем ракетно-ядерного комплекса. И развод с республиками был чреват внутри СССР политической изоляцией руководства России. И инерция мышления сказывалась. Но это всё объяснения, а не оправдание бессмысленной и вредной паузы августа-декабря.

Одним из самых тяжёлых для России последствий стало то, что в ней остался Съезд, сформированный фактически ещё во время действия 6-й статьи. И то, что реформы пришлось начинать под его давлением. На встрече делегации демократов с Ельциным (моё, уже зампреда КГБ участие в ней было довольно экзотично) я об этом ему и сказал: нельзя, мол, делать революцию эволюционными методами - получится рЭволюция с последующим взрывом. Так оно через два года и вышло.

– То есть не ждать 21 декабря, Алма-Аты, а сразу самому это сделать?

– Дождались 25 декабря, взяли чемоданчик. Но фактически рычаги управления надо было перехватывать немедленно.

– А республики что бы сказали? Что Россия сделала переворот?

– В республиках было по-разному. Было значительное недовольство республик-иждивенцев, что их оставляют без прокорма. Особенно республик Средней Азии. Но, повторяю, Союза не стало намного раньше, и это все понимали.