Голос из "Синего ведерка"
Андрей Филин и Андрей Орел, которые были задержаны в ходе одной из акций "Синее ведерко", рассказали interfax.ru о том, как и за что они борются. А также позволили оценить надежность крепления ведра на крыше машины
Москва. 24 апреля. INTERFAX.RU – Про акцию "Синее ведерко", в ходе которой в знак протеста против "мигалок" автомобилисты устанавливают на крышах машин пластиковые синие ведерки и в таком виде отправляются в путь по Москве, слышали, наверно, все, кто следит за новостными потоками. Накануне очередной акции "Синего ведерка" корреспондент interfax.ru встретился с ее активистами Андреем Орлом и Андреем Филиным. Оба они в ходе предыдущего мероприятия в рамках "Ведерка" были задержаны. Встреча проходила у ОВД "Дорогомилово", куда оба были вызваны для ознакомления с дополнениями к делу. Мы побеседовали о "Синих ведрах", Федерации автовладельцев России, а также корреспондент смог сам убедиться в надежности крепления ведерка на крыше автомобиля. Ведерко было прикреплено если не намертво, то более чем надежно.
- Расскажите людям, кто вы? А то вас пока знают только как тех, кто был задержан с ведерком на крыше
Андрей Орел - Меня зовут Орел Андрей, я координатор московского отделения Федерации автовладельцев России (ФАР). Заместитель генерального директора кинокомпании "Орел".
Андрей Филин - Андрей Филин, 31 год, женат, детей нет. Ищу работу. Я с недавних пор введен в координационный совет ФАР.
- Как вы пришли в ФАР?
А.О. – Началось все с того, что я смотрел разные ролики, где разъясняется, как защищать свои права на дороге. Среди них наткнулся на видео, которое разъясняло положения нового техрегламента. Я заинтересовался, начал разбираться сам. Понял, что это недопустимо, это ужас. С этими знаниями я и пришел в ФАР – чтобы получить дополнительную информацию. Стал общаться с координаторами, ходить на митинги. Естественно, с тех пор захлестнули и другие темы – транспортный налог, платные дороги, другие.
А.Ф. - А я в День гнева слушал радио, там всех призывал в десять утра нажать на клаксон. Я как раз ехал по проспекту Вернадского, в десять начал гудеть, ехал, "бибикал", на меня смотрели, милиционеры отворачивались. Акция не была поддержана народом. Это было мое первое участие в ФАРовской акции, но такое, несознательное. Потом услышал по радио объявление об акции ФАР – пробег с часа до трех по Садовому кольцу. Митинг был разрешенный, все документы были. Я заехал в ближайшую галантерею, купил желтые ленты и поехал. Так все и началось.
- Расскажите подробнее об акции в декабре 2009 года. Она же закончилась проблемами с сотрудниками правоохранительных органов.
А.О. - Правоохранительные перекрыли въезд в туннель под Новым Арбатом. Мы отказались ехать направо, сказали, что будем ждать снятие перекрытия. Народ стал подъезжать со всех сторон, в основном были машины с нашими наклейками. Один из милиционеров сделал вид, что ему будто бы наехал на ногу автомобиль. Попытались вытащить из окна водителя, который отказывался выйти. У меня в машине сидели наши сторонники, один из них выбежал и начал разговаривать с омоновцами. ОМОН отреагировал по-своему – потащили его в свой автобус. Все это зафиксировано на видео.
А.Ф. - У них на лицах было такое рвение – оградим Садовое кольцо. Я приехал тогда на акцию совершенно спонтанно. Смотрел на все происходившее и мне стало стыдно за то, что вот такое происходит в моей стране. Собственно, это один из стимулов за что-то бороться - сделать так, чтобы больше стыдно не было.
- Часто вы сталкиваетесь во время акций с сотрудниками правоохранительных органов?
А.О. - Для меня самым жестким было 12-е декабря 2009 г., когда милицейское начальство проявило себя с худшей стороны. Двадцатого марта мне очень понравилось - тогда претензии к нам были только за реальные нарушения.
- Когда вы готовитесь к акциям, вы следите за тем, чтобы все, что вы планируете, было в рамках закона?
А.О. - Да, мы всегда очень основательно готовимся к своим мероприятиям, всегда получаем на них разрешения. Мы даже не рекомендуем людям самостоятельно начинать какие-нибудь действия, вне предусмотренного программой. Мы хотим быть в рамках закона, за соблюдение которого мы и боремся. Как, например, в ситуации с ведерками. Не надо мне рассказывать, как возить мой груз.
- Ваши действия в большей степени политические или общественные?
А.О. - Я хочу, чтобы мои дети жили в лучшей стране. А уж политика это или нет, судите сами.
- Как относятся близкие к вашей деятельности?
А.Ф. - Моя жена сказала, что если меня хоть раз "заберут", то все, хватит. По поводу задержания – я ей сказал, что у меня просто проверили документы
А.О. - Моя жена против.
- Насколько ФАР является открытым объединением?
А.О. - Мы абсолютно открыты, на наши собрания может прийти любой человек. Мы всех приглашаем. Приходят и люди в штатском. Их видно по поведению. Есть в наших рядах и милиционеры, правда, в основном бывшие
- А, в целом, как к вам относятся сотрудники ГИБДД во время акций?
А.О. - На словах они к нам абсолютно лояльны. Пока начальство не приехало, можно общаться о жизни, о чем угодно, а вот с появлением папахи все появляется. А до того они открыто показывают, что они на нашей стороне – у них все те же проблемы.
А.Ф. - Большая часть низшего состава ГИБДД абсолютно к нам лояльна, бывают, разумеется, неадекватные люди, но это как всегда и везде.
- Вернемся к ФАР? Это некоммерческая организация. Но слухов об источниках дохода ходит много…
А.О. - Я могу вот как вам ответить: Канаев в январе бегал по всем, у нас не было денег заплатить за офис. Мы живем на добровольные взносы – кто сколько может, на эти деньги мы печатаем, например, наклейки.
А.Ф. - Мы работаем не ради ФАР как организации или коммерческой структуры, а ради того, чтобы что-то изменить.
- Вас обвиняют сейчас в самопиаре. Есть что ответить?
Оба смеются
А.О. - На той акции, где нас задержали, да, мы отказались снять ведерки. Не сняли просто потому, что у нас было время. Другие не сделали этого, потому что, например, спешили на работу.
- В числе прочего вы защищаете права праворульных машин. Но сам ездите с правым рулем. Что будет, если машина окажется под запретом?
А.О. - Я ее очень люблю. Я думаю, что я совершу акт самосожжения (смеется). Пока об этом пытаюсь не думать, но - как вариант - буду снимать с учета и ездить с транзитными номерами
А.Ф. - Люди не верят, что их заставят расстаться с их любимыми машинами. Есть вариант ставить на учет в соседней стране. Но, представьте себе, миллионы правых рулей с иностранными или транзитными номерами…
- Как ФАР ведет агитацию?
А.О. - Да все просто: рассказываем знакомым, друзья, раздаем наклейки.
А.Ф. - А я зарегистрировался на 140 автофорумах, правда, почтовый ящик за один день переполнился, целый день уходил на то, чтобы все посмотреть. Я начал ходить по форумам, выбирал горячие темы, собирал информацию, выкладывал разъяснения. Откликались самые разные люди, причем стало очевидно, что нас становится все больше и больше.
- Существует убеждение, что протестовать выходят бедные люди, люди с низким социальным статусом. Как вам кажется, это соответствует действительности?
А.Ф. - Среди нас есть самые разные люди, вот есть, например, есть женщина, много лет работавшая в страховой компании, 60 лет, высокий доход, никаких проблем. Но она участвует в наших акциях, поддерживает. Мы очень разные – от "Хаммер-клуба" (клуб владельцев автомобилей Hammer – ИФ) до колонны "боевых" матизов (Daewoo Matiz - ИФ).
- Есть средняя статистика по участию фаровцев в акциях?
А.О. - Несколько сот человек. Милиция предоставляет другие данные, но это потому, что нас считают по головам в начале акции, а у нас все подъезжают в разное время. У нас обычно до конца акции никто не расходится
А.Ф. – Ну, разве журналисты только, отсняли картинку и уехали.
- Есть ли в ФАР преобладание каких-либо политических групп, убеждений?
А.О. - Политические убеждения людей для нас не играют никакой роли, к нам может прийти любой человек, которого волнуют проблемы, с которыми мы работаем. Левых мы не избегаем, но они сами к нам не тянутся, так как мы сразу четко объясняем, что мы работаем строго в рамках закона, в рамках того, что разрешено. Им это неинтересно.
А.Ф. - А приходят к нам самые разные люди потому, что дороги - это то, что касается каждого. Мы каждый день катаемся по дороге, каждый день мы сталкиваемся со взятками, прочими проблемами.
- Чего вам удалось достичь?
А.О. - Очевидных вещей – так, чтобы сказать "Да, это сделали мы", - сложно сказать. Но мы считаем, что победы есть – та же ситуация с транспортным налогом в Москве… После наших акций протеста решение было изменено. Или вот ведра – мы поставили, чиновники начали ревизию.
А.Ф. - Нас не волнует, что формально не было прописано – такие-то такие заставили изменить то-то, главное, что мы добиваемся целей
- А сами даете взятки гаишникам? Или честность превыше всего?
А.О. - Раньше бывало, сейчас нет. Честность до конца. Очень много проблем снимается видеокамерой на щитке. Я каждый год езжу на юг. Раньше я оставлял на дороге от 3 до 12 тыс. руб. – часть за нарушения, а большая часть - просто так. В этом году мой результат был ноль рублей ноль копеек. Как только гаишники видят камеру, сразу выясняется, что просто хотели пожелать счастливого пути. Но есть другая проблема – в суде наши записи, как выясняется, ничего не значит.
А.Ф. - У меня есть инициатива использовать полиграф. Да, гаишник может отказаться от проверки на полиграфе, но мы хотим добиться, чтобы водителя в спорных ситуациях проверяли на полиграфе. Если это пройдет, то можно будет объединяться в "Клубы любителей правды" (смеется).
- Вы можете себе представить жизнь без ФАР?
А.О. - Тяжело представить свою жизнь без ФАР. Хотя я могу представить себе такое – мы все чего-то боимся, у нас такая жизнь. И все об этом знают. Было, что от нас уходили люди, у которых возникали проблемы из-за их деятельности в нашей организации. Но мы уже привыкли жить с ФАРой.
/Интерфакс/
