Душа, душонки и тушенка

Простая картина о подпольном "душетраффике" и нереализованных возможностях вгоняет в безотрадное состояние, выходом из которого может стать вера в то, что "товар" этот действительно бессмертен

Москва. 12 мая. INTERFAX.RU – "Замерзшие души" режиссера Софи Бартез несколько обескураживают. Принимать за чистую монету все допустимые автором метафоры было бы слишком просто, а высмеивать и подвергать, пускай и вполне допустимой критике, - слишком цинично. Поэтому рассказ о том, как актер Пол Джаматти, которого сыграл сам Пол Джаматти, где-то в Нью-Йорке мучается "Дядей Ваней", а потом, прочитав научно-популярную заметку в уважаемом издании, пускается во все тяжкие с разменом, переоценкой и попытками вернуть утерянное, воспринимается как сказка. Сказка для взрослых, разумеется. В этой самой сказке по объявлению в газете легко найти организацию, которая леко примет на хранение то, что Иньяритту пытался взвесить, и что в итоге оказалось не тяжелее 21 грамма.

Пол Джаматти приходит к профессору, отказывается предварительно заглянуть внутрь и в смутных простарнных выражениях пытается объяснить, что именно он чувствует и от какого рода "перегрузок" ему бы хотелось избавиться. Мудрый доктор выслушивает такие признания не первый раз и охотно соглашается помочь Джаматти. Актера, который устал от собственной души, помещают в аппарат больше похожий на почти ставший нам родным по "Доктору Хаусу" прибор для МРТ и аккуратно и бескровно извлекают виновницу всех терзаний. А параллельно активному процессу пополнения хранилища отчаявшихся американских душ, где-то между США и Россией курсирует прозрачная контрабандистка Нина (Дина Корзун). Нина как бы является исполнителем закона, гласящего, что природа не терпит пустоты, и для каждого "обездушенного" американца на черном рынке, созданном, естественно нашей мафией, всегда найдется "завалящая" душа "поэта-монтера", "балерины-студентки", "художницы-уборщицы".

На наши утонченные души, понятное дело, всегда есть спрос, но в "Замерзших" эта ироничная мысль не эксплуатируется до изнеможения. Общая усталость, которую как раз и выражает героиня Дины Корзун, отчаяние окончательно запутавшегося в себе Пола Джаматти, фрагменты пейзажей, всплывающие в морозных интерьерах и череде смазанных лиц и жизней – это все печальная зарисовка Софи Бартез, которая так же, как и мы все безуспешно, но очень страстно хочет во всем этом разобраться. Но целью этого исследования, вопреки всякой научно-исследовательской логике, становится отнюдь не результат сам по себе, а лишь вечный хаотичный поиск того, что в некоторых из нас имеет размер не больше очищенного лесного ореха. "Мы даем возможность обездушить тело, или сделать бестелесной душу".

Софи Бартез нашла каку-то особую форму для того, чтобы высказаться на эту тему, а легкая неловкость, возникающая практически ниоткуда в "Замерзших душах" почему-то совсем не смущает. Наверное потому, что "Нью-Йоркер" о возможностях сдать свою драгоценную и бессмертную пленницу пока, слава богу, не пишет, а тех, кто мечтает заполучить в свое пользование душу Аль Пачино благополучно помещают в одно заведение с теми, кто охотится за ногятми Муссолини и берцовой костью Наполеона.

Обозреватель Полина Грибовская