Заведующий сектором Центральной Азии ИМЭМО РАН: политические трения между Москвой и Баку пока не затронули экономику
Станислав Притчин рассказал, почему не видит угроз для международного транспортного коридора "Север-Юг"
Москва. 3 сентября. INTERFAX.RU - О нынешнем состоянии международного транспортного коридора (МТК) "Север-Юг", возможных альтернативных маршрутах в новых геополитических реалиях в интервью обозревателю "Интерфакса" Борису Геворкяну рассказал заведующий сектором Центральной Азии ИМЭМО РАН, кандидат исторических наук Станислав Притчин.
-- Станислав Александрович, как, на ваш взгляд, повлияют на жизнеспособность МТК "Север-Юг" последние геополитические новеллы, в частности, так называемый "маршрут Трампа"?
- "Маршрут Трампа", на самом деле, это пока еще бумажный проект. Последние споры и интерпретации того, чего удалось достигнуть в Вашингтоне между Арменией и Азербайджаном, показывают, что в реальности "железных" договорённостей достигнуто не было. И, как сегодня заявляют высокопоставленные армянские чиновники, даже та архитектура, о которой Трамп говорил - о долгосрочной аренде участка земли под коридор, - еще не подтверждена, и Армения на нее еще не согласилась. То есть по большей части это такой еще проект, который непонятно, когда и как будет реализован. Это первый момент.
Второй, очень важный момент. Надо понимать, что "маршрут Трампа", а до этого "Зангезурский коридор" на самом деле в основном это сугубо региональный проект.
- И что это означает?
- Почему Азербайджан его так хочет - ему нужен сухопутный маршрут, который будет связывать Азербайджан континентальный с эксклавом Нахичеванью. Выстраиваются различного рода геополитические конструкции, что это будет аналог или конкурент "Северу-Югу" или еще чему-то. Абсолютно нет! Он будет в первую очередь конкурентом азербайджанскому же проекту Баку-Тбилиси-Карс.
- Иными словами, "маршрут Трампа" не представляет угрозы для МТК "Север-Юг"?
- Север-Юг - это направление совершенно другое, магистральное. МТК задуман для того, чтобы связать Евросоюз через Россию, Азербайджан, Каспийское море с Ираном и Персидским заливом. С точки зрения логистики любые проекты - они комплементарны для инфраструктуры, то есть появление "Зангезурского коридора"/ "маршрута Трампа" усилят перспективы и того же Севера-Юга. Потому что появятся новые возможности для грузоотправителей использовать дополнительную цепочку поставок.
- А как, по-вашему, может отразиться на МТК "Север-Юг", некоторое охлаждение в отношениях Москвы и Баку?
- Вы знаете, политические трения между Россией и Азербайджаном пока никаким образом не затронули экономическое взаимодействие. На днях межправкомиссия собиралась в Астрахани, обсуждались проекты по товарообороту, и тут есть рост. То есть в целом никто глобально не отказывается от сотрудничества друг с другом. Оно важно и для России, и еще более значимо для Азербайджана. Потому что Россия - это ключевой экспортный рынок для не-нефтяных товаров Азербайджана, это его страховщик на рынке нефти. Россия поставляет нефть Urals для Азербайджана для его внутреннего рынка, а это высвобождает большие объемы "Азери лайт", которые гораздо дороже и премиальнее, что позволяет Азербайджану на этой марже хорошо зарабатывать.
Кроме того, российский "Газпром" подстраховывает Азербайджан в вопросе газового экспорта, опять же закрывает в пиковые периоды потребления внутренние потребности. То есть от экономических проектов никто не отказывается. Если же говорить в разрезе "Север-Юга", то как раз Россия и Азербайджан в этом плане - сильное звено. Они еще несколько лет назад отстроили и подготовили всю инфраструктуру.
- Но раз есть сильное звено, то существует, наверное, и слабое?
- Здесь слабое звено - это Иран. С 2001 года, то есть уже 24 года как проект обсуждается, Иран не может достроить небольшой сравнительно участок железной дороги - там чуть больше 100 км по горной местности - вот они до сих пор не могут достроить его и создать сквозную железнодорожную сеть в рамках "Севера-Юга". Хотя сначала Азербайджан, а позже и Россия предлагали кредиты, но воз и ныне там.
Потому здесь со стороны Азербайджана по "Северу-Югу" заявлений никаких не было. Я думаю, что как прагматичное государство, которое активно использует свой транзитный потенциал, Баку не будет отказываться от потенциально выгодного проекта. Или когда-нибудь скажет: нет, все, мы этот проект не будем использовать.
- Почему же тогда Иран затягивает со своим ЖД участком МТК. В чем тут дело, на ваш взгляд?
- Сложно судить, мне кажется это внутренняя, особая иранская политическая культура. Ну вот, казалось бы, Иран - это наиболее заинтересованный и главный бенефициар всего этого проекта. Потому что появляется возможность отстройки транзитного связующего звена, которое с западной части страны связывало бы государство с севера до юга. У Ирана такой железной дороги нет. В рамках же проекта его можно было бы построить, но они этого не могут сделать.
Второе - это получение прибыли от транзита. В идеале этот маршрут должен 25-30 млн тонн грузов ежегодно отправлять, а это существенные транзитные платежи. Казалось бы, кто в этом в первую очередь заинтересован? Конечно, Иран. Но страна почему-то этого не делает. Ну и развитие сотрудничества, повышение своего геополитического статуса в условиях санкций - все это в интересах Исламской республики. Но почему Иран до сих пор, спустя 24 года, не может достроить даже с помощью внешних ресурсов, здесь я отказываюсь рационально пытаться объяснить такую ситуацию.
- И все-таки: должны же быть какие-то весомые причины?
- Возможно, у Ирана есть какие-то опасения, есть какие-то внутренние дискуссии, которые не позволяют в конечном итоге взять и достроить проект, который в первую очередь в интересах этого государства.
- А может, реально все просто упирается в финансы? У них же проблемы с этим из-за санкций.
- Нет, еще в 2016 году Азербайджан готов был выделить 500 млн долларов, а когда американцы заблокировали это, два года назад Российская Федерация готова была 1,5 млрд долларов выделить, и это предложение в силе, Иран просто не дает отмашку по строительству. Почему – я уже сказал выше.
- Если говорить о других возможных направлениях "Севера-Юга", например, через Грузию и Армению - насколько это реально?
- Вы знаете, это кавказское направление может быть реализовано, но здесь все упирается опять же в абхазскую железную дорогу. То есть для того, чтобы оптимально отстроить здесь, нам, конечно же, нужно восстановить соединение грузинской железной дороги с абхазской, чтобы был оптимальный маршрут. Но в нынешних реалиях это маловероятно. Если же говорить про реальные проекты, которые уже работают, это как раз восточный полигон "Севера-Юга" через Казахстан-Туркменистан. Данный проект уже действует, по нему изначально Туркменистан с Казахстаном сами построили железную дорогу, и она сейчас активно используется, в том числе и РЖД.
- А какие новые маршруты могут дополнить МТК?
- На сегодня, если смотреть те проекты, которые на повестке дня стоят, есть еще трансафганский проект. Его уже много лет лоббирует Узбекистан, и сейчас Россия тоже активно поддерживает. Это направление на Пакистан с выходом дальше на Индию. Этот маршрут, который во многом будет повторять архитектуру "Севера-Юга". И в нынешних условиях, когда у нас выстраиваются отношения с тем же Талибаном более конструктивно, как у всех центрально-азиатских государств, вполне возможно, что в какой-то момент и это направление станет важным для соединения России через Центральную Азию, Афганистан с бассейном Индийского океана. В этом, собственно, философия "Севера-юга" изначально и была заложена.
- Следует ли понимать, что и сегодня, и в обозримом будущем вы не видите серьезной угрозы для МТК?
- Стратегически нет. Есть ограничения внутренние, которые мы уже упомянули, Иран в первую очередь. Если этот участок будет достроен, и реализованы другие проекты, страхующие коридор через Афганистан, они все будут максимально задействованы.
