Старше на несколько месяцев
В фильме "Малыши" прослеживается путь ребенка от рождения до первого самостоятельно сделанного шага.
Москва. 4 июня. INTERFAX.RU - Так уж сложилось, что почти любой разговор о документальном кино начинается либо с Флаэрти, либо с Вертова. Так и с фильмом "Малыши" Томаса Бальмеса: никуда не деться от того флаэртианского начала, которое ощутимо присутствует в картине.
Четыре малыша в разных концах света растут в течение своего первого года под прицелом кинокамеры. Кинематограф длительного наблюдения – это первый и главный принцип великого родоначальника документального кино. Трудно сказать, сколько часов материала получила съемочная группа в результате съемок, но выбирать точно было из чего. Дети в этой картине рождаются, открывают глаза, впервые осмысленно двигают ногами и руками, учатся узнавать окружающих, ползают, наконец, ходят. Каждое из этих действий – новая ступень развития человеческого существа, его становления личностью. Этот год жизни для младенца самый интенсивный, нужно слишком много успеть, и камера не имеет права упустить из виду ни одного момента взросления.
Тяга к экзотике, народам, которые до сих пор находятся в первобытном слиянии с миром, дала нам когда-то "Нанука", "Моану" и многие другие фильмы Флаэрти. Бальмес тоже отправляется в Африку, Монголию, Японию, чтобы сравнить жизни детей в разных цивилизациях. Маленькие негритята живут в грязи, облеплены мухами, они с собаками облизывают друг друга, но все это происходит под заботливым материнским взглядом. Монгольский ребенок живет в лучших условиях и больше предоставлен самому себе, но он также тянется к животным, с таким же удивлением созерцает мир. Японский ребенок в техногенной атмосфере японской богатой семьи находится в более закрепощенном состоянии, каждый его шаг регламентируется правилами социальной системы. Вспомним, что один из лучших фильмов Флаэрти, "Луизианская история", снят на американском материале, и обратим внимание на американскую семью, где ребенок много времени проводит один и где его одиночество скрашивается игрушками и тренажерами для малышей.
Флаэрти в своем кино часто показывает детей и животных, они наиболее естественны и удивительны в тех диких условиях, о которых идет речь. У Бальмеса весь фильм переполнен живностью. Малыши всего мира мучают коз, кошек, собак и всех, до кого удается дотянуться. Взрослые автора не интересуют, некоторых родителей мы в фильме не увидим вовсе.
Флаэрти всегда влюблен в своих персонажей, и мы поневоле проникаемся этим же чувством к тем посторонним для нас детям, которых мы увидели первый и последний раз в жизни у Бальмеса. С замиранием сердца мы наблюдаем, как неловкие попытки сдвинуться с места переходят в неловкое ползание или как ребенок реагирует на свое отражение в зеркале. Ужасаемся бедности одних малышей и лишению связи с миром других. Параллели, которые проводит Бальмес, ведут нас к парадоксальному сочетанию схожести и различия в жизнях этих младенцев. Такое ощущение, что нет тысяч километров, а есть одна большая дружная семья, которая воспитывает детей сообща, как в платоновском государстве.
Итак, во всем, что касается флаэртианской традиции, фильм следует практически безукоризненно. Но в начале этого материала я сказал, что эти сравнения приводятся каждый раз, как заходит разговор о документальном кино, и очень часто фильм это сравнение выдерживает. Следовательно, удовлетворять выработанным много лет назад правилам не так почетно, как может показаться. Стоит выделяться и общего потока чем-то еще. Фильм Бальмеса примечателен здесь тем содержанием любви, которое в последнее время не характерно для кинематографа длительного наблюдения. В остальном же он представляет собой профессионально сделанное произведение с безукоризненной операторской работой, приятной музыкой и массой забавных сцен с детьми и животными. Беспроигрышный вариант для семейного кино, свой десяток миллионов в мировом прокате фильм уже собрал. Но никуда не деться от легкого ощущения скуки и раздражения, которое иногда охватывает во время просмотра. Африку и Монголию во всех их прелестях мы за последние годы вдоволь насмотрелись, и нас этой экзотикой не купишь. Детей и животных видели (и не только на экране) тоже немало – настолько, что злоупотреблять их фотогеничностью справедливо считается неприличным. Япония – куда ни шло. Идея показывать человека по мере его взросления тоже обросла бородой. В "Малышах" нет чего-то такого, что цепляло бы оригинальностью, свежестью. Есть отдельные сцены, которые заставляют удивиться или улыбнуться, даже пара триллинговых моментов. Но не хватает чего-то главного, чтобы не хотелось снова вспоминать Флаэрти и в который раз – сравнивать, сравнивать. Вся эта последняя часть текста не значит, что фильм плох – вполне себе симпатичная картина. Просто всегда ждешь открытий, и иногда становится грустно, когда их не оказывается.
Обозреватель Сергей Сычев
/Интерфакс/
