Жить своей жизнью
Третья часть "Истории игрушек", которая является первым в истории полностью CG-мультфильмом, заставит всех лезть под кровать и искать своих старых плюшевых мишек
Москва. 19 июня. INTERFAX.RU - После трехмерного "Шрека" продолжение "Истории игрушек" ждешь с подозрением злорадством, скрывающими потребность в хороших детских мультиках, которые и взрослому посмотреть не стыдно. Каждый год приносит нам один-два таких маленьких шедевра, и потом каждый следующий мультик сравниваешь с последними впечатлениями. Помнятся еще "Валли" и "Вверх", помнятся и провалы, которые лишний раз называть не имеет смысла.
"История игрушек" ведь тоже была особым случаем. Это был не просто первый в истории полностью CG-мультфильм. В нем были оригинальный замысел и не совсем простой для детского мультика конфликт. То, что игрушки оживают, когда их никто не видит, и играют сами с собой, мы знаем с детства, так что это не новость. Но вот то, что игрушка может не знать, что она игрушка, что ей предстоит это понять, испытать экзистенциальный кризис и найти оправдание собственному существованию, - в этом было так много свежести, что прощалась даже естественная для диснеевского формата назидательность. Вторая часть мультфильма была более пресной, и при высоком техническом исполнении он остался всего-навсего "продолжением", которое можно посмотреть для галочки.
Теперь конфликт самоопределения вновь поднимается с еще большей остротой, и поэтому новую "Историю игрушек" смотреть бесконечно интересно. В ней нет заигрывания со зрителем, а вместо этого рассказывается повесть в бальзаковском духе. Основой для конфликта становится взросление мальчика, которому принадлежат известные нам игрушечные герои. Ясно, что мальчик уезжает в колледж, и у игрушек, кажется, есть только два пути – сгнить на чердаке или отправиться в детский сад, где с ними будут играть целыми днями все новые и новые дети. Авторам мультфильма прекрасно удалось передать восхищение блеском "сладкой жизни", детский сад у них совершенно справедливо приравнивается к борделю, где правит жестокий сутенер – плюшевый мишка, у которого после расставания со своей хозяйкой разбитое сердце срослось как-то неправильно. Домашний уют, детство и радость перетекают в циничную взрослую жизнь, где игры продолжаются, но почему-то веселья уже не ощущается.
Дидактизм здесь очень осторожный, так как связан с очень тонкой материей – бунтующим маленьким рассудком, мечтающим о том, как сбросить с себя опеку и зажить своей жизнью. Годар когда-то снял фильм с таким названием: девушка ушла от парня, чтобы стать самостоятельной, но не справилась, превратилась в проститутку, а потом ее убили. Детский мультик с Томом Хэнксом, которого из-за дубляжа мы, как обычно, не услышим, ставит вопрос с годаровским же радикализмом. Да, мальчик вырос, и придется пойти на ограничение тех услад, которые приносили игры. Но весь этот веер расходящихся тропок с опасностями на каждой из них – прекрасная модель для юного зрителя. Хорошо, если он поймет, что в подъезде не просто веселая компания, а юные алкоголики и наркоманы, из круга которых он выберется внутренне, а то и внешне искалеченным. Игрушкам пришивают оторванные ноги, людям – гораздо реже. В "Истории игрушек" педалируются и другие серьезные темы: прощение, рассудительность, раскаяние. В этом детском произведении есть много грусти. Чуда не произойдет, и мальчик не станет снова маленьким, так что придется делать тот или иной выбор. В этой жесткости много существенного для Запада образа жизни, в примирении тут всегда виден компромисс, а в показательной дружбе – вечное одиночество игрушек, которые с радостью отказываются от свободы, попав в руки ребенка. Пусть поиграет, пусть сам решит, как надо существовать, потому что скоро наступит ночь, ребенок ляжет спать, а бедной, беззащитной игрушке снова придется встать перед предельными вопросами бытия.
Обозреватель Сергей Сычев
/Интерфакс/
