"Кинотавр" без литавр
Заметки корреспондента "Интерфакса" с 26-го Открытого российского кинофестиваля
Москва. 15 июня. INTERFAX.RU - Наверное, есть что-то символическое в том, что нынешний "Кинотавр" начался фильмом о любви – "14+" Андрея Зайцева – и закончился тоже любовью – картиной Анны Меликян "Про любовь". Первый стал обладателем приза зрительских симпатий, которые, как правило, противоречат симпатиям профессионалов, второй под гром аплодисментов забрал Гран-при "Кинотавра". Но о фильмах ниже, а пока - о фестивале.
Словно решив подчиниться любовному настроению устроителей фестиваля, "Кинотавр" в этом году явил характер нежный и мирный. Никто не был замечен в ночных дебошах на пляжах, журналисты по большей части не призывали к публичным казням авторов слабых картин, а сами авторы на пресс-конференциях не ругали журналистов за идиотские вопросы. Ну разве что одна молодая дама-режиссер посоветовала журналистке обратиться к психиатру, когда выяснилось, что та неправильно поняла одну из ключевых сцен ее фильма. Но это выглядело скромной тучкой рядом со сверкающим солнцем всеобщей благостности. И даже погода, частенько наносящая удары под дых проливным дождем прямой наводкой по звездной дорожке, в этот раз стиснула зубы и сияла синим небом.
На это синее небо над красной дорожкой приветливо смотрели десятки зрителей, отгороженные от дорожки решеткой в полтора человеческих роста. "Это чтобы не пытались просочиться", - объяснил офицер местной полиции в ответ на вопрос, а хорошо ли держать людей в вольерах. Потом немного подумал и добавил: "Хотя еще неизвестно, кого охраняем – звезд от публики или публику от звезд". Наверное, он тоже вспомнил, как досталось местной бабушке по голове бутылкой от разрезвившейся актрисы несколько лет назад.
Удивили критики. Обычно накануне раздачи призов Гильдия критиков устраивает долгие ночные ристалища, обсуждая, кому дать приз Гильдии. На эти ристалища набивается толпа народу, чтобы послушать, с каким треском ломаются копья. В этот раз явившихся на заседание ждало разочарование – решение было принято единогласно за две минуты. Критики поделили свой приз пополам между двумя екатеринбуржцами – Алексеем Федорченко ("Ангелы революции") и Василием Сигаревым ("Страна 03"). Но о фильмах – чуть ниже.
Словом, "Кинотавр" в этот раз дышал миром, держа перья светских хроникеров без дела. А полчища медуз словно специально были заброшены к берегам Сочи, чтобы упаси бог никто не отсиделся в теплой черноморской воде вместо кино. Справедливости ради заметим, что таких здесь обычно и не бывает.
Да и вообще, надо сказать, здешний график не слишком изобилует дырами. Море на "Кинотавре" – это скорее фон, это манящий вид из окна фестивального штаба, это влажный воздух, обдувающий поздними вечерами публику, собравшуюся на пляже на специальные концерты. Время обычно появляется только после 11 вечера, когда заканчивается последний показ. Обычно в день показывают два-три полнометражных фильма плюс программу короткометражного кино. С утра – пресс-конференции и круглые столы. Столы, как водится, не слишком веселые и не особо полезные, но все уже привыкли, что обсуждение проблем экранизаций, или молодого кино, или какого-то мифического участия каких-то общественных организаций в кинопроцессе – это как гарнир из вареной морковки к куску мяса: невкусно, ненужно, но красиво, и говорят, что полезно.
Поздними вечерами обычно – концерты на пляже. Концерты шумные, они не дают спать тем, кому завтра рано вставать, и это всегда было и будет одной из проблем "Кинотавра". Можно сколько угодно объяснять людям, что Алексей Айги или Сергей Мазаев – классные музыканты, но децибелы, к сожалению, не отличаются друг от друга качеством. Уставшим гостям фестиваля, чьи окна выходят на пляж, все равно, сотрясаются их жилище хорошей музыкой или попсой. Тем же, у кого окна выходят на другую сторону, на Зимний театр, где до двух часов ночи показывают кино на площади, также трудно примириться с мыслью, что приобщение городской публики к кинематографу надо проводить за счет их сна.
Впрочем, гости и участники, как показала многолетняя практика, готовы терпеть эти фестивальные неудобства. Слух о том, что, возможно, "Кинотавр" переселится в Красную Поляну или какой-то олимпийский объект, вызвал у постоянных участников "Кинотавра" неизбывную тоску. Впрочем, президент фестиваля Александр Роднянский пообещал никуда "Кинотавр" не перемещать. Все вздохнули, расслабились и снова окунулись в море той прекрасной видимости демократии, которая подчас лучше самой демократии. По крайней мере на "Кинотавре" нет ни вип-лож в зале, ни строгой записи на интервью – пожалуйста, подходи хоть к Собчак, хоть к Кобзону. Поговорить толком не удастся, но сделать селфи никто не запретит.
Кстати, о звездах. Пожалуй, это проблема посерьезнее, чем ночной шум с пляжа. Самые ожидаемые персонажи в этом году на "Кинотавр" не явились, сославшись на занятость. Поэтому слабенькие фильмы, которые взяли в конкурс ради громких имен, оказались в конкурсе совсем не ко двору. Беспомощный "Синдром Петрушки" Елены Хазановой (экранизация одноименного романа Дины Рубиной) сулил встречу с исполнителями главных ролей – Чулпан Хаматовой и Евгением Мироновым. Ждали их, ждали, да не дождались. Мораль: слабое кино брать в конкурс фестиваля, претендующего на престижность, нельзя ни под каким видом, пусть хоть сам Джек Николсон будет умолять.
Про кино
Разное кино явил нам в этом году "Кинотавр". И совсем слабое, вроде упомянутого "Синдрома Петрушки" или "Гостя" Дениса Родимина – мешанины из фэнтези и евангельских историй, перенесенных в сибирскую тайгу. Но как бы там ни было, "Кинотавр", по точному выражению Роднянского, - "витрина российского кино". Ругать отборщиков за странный отбор – все равно что ругать грузчика, таскающего манекены на витрину магазина. Грузчик не виноват – он выставляет то, что ему дают.
В этом году фестиваль взял курс на авторское кино. Лучшие кинотавровские работы нынешнего года – это множество смыслов и обобщений под яркой оберткой. По крайней мере три самых сильных картины "Кинотавра"-2015 – "Ангелы революции" Федорченко (приз Гильдии критиков и приз за режиссуру), "Страна 03" Сигарева (приз Гильдии критиков и приз за лучший сценарий) и "Про любовь" Меликян (Гран-при и приз жюри прокатчиков) – показали такую очевидную для профессионалов и такую пугающую для большинства неподготовленных зрителей мысль, что "авторское кино", или "артхаус" - не ругательство, не узкопрофессиональный термин, не жупел, которым любят пугать публику.
Снятая в жанре то ли балагана, то ли модернистского бурлеска картина Федорченко о попытке четырех друзей-авангардистов в начале 30-х привить далекому селению ненецких оленеводов любовь к новой культуре вскрывает сразу несколько глубоких пластов проблем. Здесь и ответственность художника перед обществом, и невозможность насадить культуру насильно, и боль за исчезающие по вине безответственной власти целые этносы. Федорченко, один из самых интересных российских режиссеров, настолько отважно смешивает разные культурные пласты, что из-под его "пера" выходит цельная метафизическая картина мира. И смех сквозь слезы на сценах, в которых древний храм реконструируют в удобный советский крематорий или оленеводам пытаются вживить интерес к Малевичу, постепенно затихает, не в силах пережить трагический абсурд происходящего.
Страшная и смешная "Страна 03" (удивительно, что так пока и неясно – это отсыл к знаменитой Стране Оз или к мыслям о так необходимой нашей стране "Скорой помощи" - сам режиссер дал добро и на то, и на другое) наверняка будет иметь большие проблемы с прокатом. Не только из-за немалого количества ненормативной лексики, которой здесь охотно пользуется даже Инна Чурикова, но из-за той беспросветной тоски, что пытается спрятаться за самыми веселыми диалогами и сценками. "Страна 03" - путешествие девушки из поселка Малая Ляля по Екатеринбургу (отличная роль Яны Трояновой), ее встречи с людьми странными, злыми, не очень злыми – привычными нам всем, но при этом совершенно сказочными, словно потусторонними, персонажами. Там будет даже почти настоящий волшебник в виде Гоши Куценко в светящейся шапке, будут бабники-импотенты, мнящие себя бардами (Владимир Симонов), будет простая добросердечная тетка, измученная взрослыми сыновьями-бездельниками (Инна Чурикова). Но главным и непобедимым останется все равно Бастинда в виде гопника, злобного алкоголика Александра Баширова. Особое уважение Сигареву – за сцену, в которой этот персонаж пытается критиковать рукопись своего приятеля, сидя на горшке по большому делу. Творческая публика правильно поняла этот эпизод как символ.
Ну а когда показали "Про любовь" - стало ясно: это Гран-при. Не потому, что этот сборник новелл – молодежных мемов об очень разной любви художественно сильнее или изысканнее всех остальных работ, показанных на "Кинотавре". Такое решение жюри – это способ примирения, обозначение скорого окончания вражды между авторским и коммерческим кино, попытка найти равновесие между высоким и продаваемым. Не зря "Про любовь" получил еще и приз жюри прокатчиков.
"Кинотавр", как и полагается витрине, явил, конечно, и множество проблем нашего сегодняшнего кино. Это и досадная пустота, смешанная с желанием молодых снимать легко на легкие темы, обнаруженная в конкурсе короткометражного кино. И явный провал так называемого продюсерского кино, когда выяснилось, что хорошие продюсеры, расставшись с хорошими режиссерами и сделавшие ставку на собственные силы, оказались без этих режиссеров неуверенными до беспомощности.
Но хоть в литавры бить повода пока нет, жизнь в кино, как оказалось, теплится. И она еще разгорится, если ей, конечно, не мешать, уподобляясь персонажу Баширова.
Екатерина Барабаш
