Меж нами ангел пролетел…
В сценическом образе Милен Фармер есть удивительное противоречие, которое при некотором напряжении умственных функций поражает своей парадоксальностью
Москва. 3 июля. INTERFAX.RU - Сколько бы Милен Фармер ни пела о будуарах, сексе, приносящем только смерть и разрушениие, океанах крови, разочаровании и вырождении – всегда создается впечатление, что на сцене стоит тихий ангел. Этот ангельский образ не могут разрушить даже визуализированные готические и секс-атрибуты на сцене, даже ее собственная нагота, (которой, правда, в этот раз она не порадовала московских зрителей), даже мужской кордебалет в балетных пачках и соблазнительно обтянутых белых трусах.
"Олимпийский" был рад ее видеть, километровые очереди стояли на входе в подъезды, потом на входе в секторы (благо рекламная компания концерта началась чуть ли не за год), люди волновались как на первом свидании. Она приезжает второй раз, но с почти десятилетним временным промежутком, за который изменилась не только она сама, но и выросло новое поколение ее поклонников и фанатов: девочек и мальчиков в черных и розовых костюмчиках, скандирующих "Милен, Милен" и рвущихся в танцевальный партер за любые деньги. Милен Фармер любит метаморфозы. Изменения, не контролируемые ни сознанием, ни общественным мнением, для нее единица жизни. Поэтому каждое ее шоу становится легендарным, отмечается во всяческих книгах рекордов и надолго запоминается даже тем, кто попался на удочку довольно навязчивого промоушена и пришел просто так, ради интереса или статуса. Тем более это становится событием для москвичей и гостей столицы, которых одаривают таким праздником концертного роскошества довольно редко.
У нее была прическа, похожая на семейный склеп, зачесанные наверх волосы скреплены крестами, она меняла много раз костюмы, ей кланялись два огромных десятиметровых человека без кожи, на сколоченной декорации восседали голые куклы в соблазнительных позах, а на многочисленных экранах ей подпевали черепа. Она выстроила вокруг себя страшную сказку для взрослых, где слишком много смерти и крови. А разве она не права? Разве не течет кровь из ушей от пресловутых четырех слов: я тебя не люблю? Разве не трещит кожа по швам, когда под ней только пустота и одиночество?
Французское самосознание действительно созвучно русскому: любить так любить, страдать так страдать. Но в процентном соотношении любви в ее мире намного больше и эта бесконтрольная любовь, не знающая ханжеских пределов, прекрасна. Несмотря на многочисленные упреки в излишних сексуальных фантазиях и даже телевизионную цензуру, не наметанному глазу видно, что ее порою содомические клипы – это всего лишь вариация давно известных сюжетов, приправленных легким запахом тлена: средневековые красотки, спящие принцессы, отверженные "революционеры", оборотни, либертины, ангелы, проститутки, маленькие принцы и т.д. Пусть они "впадают в грех" всеми возможными способами - на это все куда приятней смотреть, чем на тщательно зарисованный штампованный целлюлит и пошло задранные юбки российских и многих поп-див.
Милен Фармер поет обо всех не поддающихся контролю "опасных связях" так, как будто стоит на полянке среди земляники и буйных колокольчиков. Только вместо цветов в такт музыке раскачивают головами тысячи и тысячи человек. Она естественна донельзя, люди априори не могут быть такими. Именно поэтому нагота, и физическая, и в большей степени эмоциональная – это ее естественное состояние. И что опять же противоречиво, эта обнаженность не отталкивает, не заставляет и без того глухих и слепых стыдливо прикрывать глаза и уши. Или пялиться на "те самые места". Наоборот. Ее вывернутость и бескожесть всеми нервами наружу вроде как освещает зрителя, привыкшего к физио-музыкальной жесткой агрессии. Ее сексуальность как будто с другой планеты. А спокойная улыбка по-настоящему ослепляет.
Но самое главное – голос, который никогда и ни при каких обстоятельствах невозможно перепутать ни с чьим другим. Даже если вам не повезло и вы не знаете, кто такая Милен Фармер, он всегда останется в памяти как "тот самый". Так звучать могут только хрустальные бокалы, наполовину наполненные водой, когда по их краю проводишь сухой ладонью. В новых песнях, которые она представила Москве, Фармер поет непривычно низко, не возносясь в заоблачные дали голосового диапазона, но и в них – она угадывается с первого звука, с первой ноты.
Есть такая православная установка: спаси себя, и люди вокруг, видя твои старания, тоже спасутся. Милен любит себя. До изнеможения. По крайней мере так кажется, когда смотришь и слушаешь ее. И она прекрасный образец для того, чтобы люди вокруг тоже полюбили и себя и других. Ainsi soit-elle! Такова она, Милен Фармер, - "маленькая принцесса", сущий ангел, одетый в прозрачный шлейф скандала. Она скрылась под темной и, наверняка, ужасно пыльной сценой "Олимпийского". Но мы-то знаем, что она просто улетела к себе домой, на другую планету…
Обозреватель Клара Саева
/Интерфакс/
