Начальник Главгосэкспертизы: доля отрицательных заключений упала в среднем до 10%, но это все равно много

Игорь Манылов рассказал о развитии проектирования в России

Москва. 30 апреля. INTERFAX.RU - Любой инвестиционный процесс - это по большей части строительство. Однако ни один рубль не превратится в сталь и бетон, ни одна крупная стройка не может начаться без одобрения проектной документации экспертной организацией. В каком состоянии находится отечественное проектирование, какой эффект дает инжиниринг в стройке в интервью "Интерфаксу" рассказал начальник Главгосэкспертизы России Игорь Манылов.

- Как бы вы оценили профессиональный уровень российских проектировщиков, как он изменился за последнее время? Помогает ли качеству проектирования централизация проектной деятельности, реализованная в крупных холдингах?

- В крупных компаниях - в секторах нефтегаза, энергетики, транспорта, связи - уровень в целом хороший и динамика положительная. Уровень технологий тоже достаточно высокий, люди используют все современные инструменты: работают с цифрой, данными, пытаются развивать искусственный интеллект.

Я сужу о ситуации за последние 10 лет - видно, как серьезно развиваются компании, работают с персоналом, обучают. Например, по поручению Минстроя России мы раз в месяц проводим бесплатные вебинары о проектировании с учетом изменений в законодательстве о градостроительной деятельности. Несколько тысяч слушателей участвуют онлайн, там присутствует заметная доля работников проектных институтов и заказчиков больших корпораций, от них большой спрос на подобные образовательные мероприятия. Есть и специальные профессиональные программы повышения квалификации. Приведу одну цифру: заказ на обучение от РЖД у нас насчитывает примерно полтысячи человек - это среднее звено менеджеров стройки, инженеров.

За последние пять лет произошел определенный перелом - остановлен развал проектирования. До этого было сильное ухудшение качества - доля отрицательных заключений в 2015 году достигала 20%. Каждый пятый проект получал отрицательное заключение! Потом эта доля уменьшилась в среднем до 10% (в разных секторах по-разному), но это все равно много. Тем не менее, падение уровня качества, надеемся, остановлено.

Мы совместно с профессиональными объединениями НОПРИЗ, НОСТРОЙ и Минстроем серьезно занимаемся именно качеством проектирования. Уже дал свой эффект переход на "цифру" - ведение Единого государственного реестра заключений экспертизы (ЕГРЗ), цифровая версия реестра экспертов и т.д. Стали исчезать серые зоны, вскрылись некоторые проблемы, мы ими плотно занимаемся. Саморегулируемые организации озаботились стандартами качества (раньше их не было), и СРО должны следить за своими членами, продвигать хороших и тормозить плохих. Сейчас активно прорабатываем вопрос развития этого стандарта у проектировщиков, потому что мы получаем результат их труда, и нам хочется, чтобы от них поступала документация, подготовленная на высоком профессиональном уровне. Для этого массово продвигаем свои образовательные продукты.

Еще один инструмент - наша "Витрина проектов" на базе ЕГРЗ.

- Она же в закрытом доступе.

- Она не массового пользования, но доступна для строительного сектора, для строительных комплексов регионов. В ней есть блок по проектировщикам, есть конкретная фактура: "налёт часов" по каждой проектной организации, сколько у нее было проектов, сколько она получала отрицательных и положительных заключений, и не только в Главгосэкспертизе. Это уже хорошие данные: заметны лидеры по обороту и по результативности.

Мы в нашем экспертном сообществе против рейтингов, соревнований в привычном понимании. Мы продвигаем работу с данными, раскрываем их значимость - это одна из наших "фишек".

Но заказчику перед началом работы надо разобраться в фактуре, провести мониторинг. Доступна масса информации о проектировщиках, практически как в приложении такси рейтинг водителя.

Также мы с профессиональным проектным сообществом понимаем необходимость более глубокого подхода к специализации. К сожалению, при отборе для госконтрактов недостаточно проработан этот вопрос, заказчик плохо формирует квалификационный отбор с учетом специфики объекта.

С 2015 года мы занимаемся развитием квалификации, поскольку мы - интеллектуальный бизнес, и для нас именно эта smart-составляющая - ключевая. У нас хороший коллективный IQ - в команде экспертов много квалифицированных проектировщиков. Сейчас стройка требует все больше мозгов.

- А как цифровые технологи меняют вашу ежедневную практику?

- Еще 10 лет назад у нас было три IT-шника. Они меняли картриджи и настраивали компьютеры. То есть вообще не было системной работы с цифрой. А сейчас у нас уже более 300 терабайт полезных данных.

Экспертиза как контролер качества ПСД (проектно-сметной документации - ИФ) - это прошлый век. Сейчас нас интересует контроль жизненного цикла объекта: от замысла и строительства до эксплуатации и сноса. И обеспечить это управление возможно только с использованием информационных технологий. Более того, все данные нужно преобразовать в машиночитаемый формат, выстроить систему их сбора и обработки так, чтобы управление данными было эффективным.

- Вам хватает мощностей обработки данных?

- С точки зрения мощностей у нас лимитов нет.

- Сколько программистов у вас работает?

- В Центре цифровой трансформации у нас всего работает более 100 человек, из них программистов не более 10. По сравнению со Сбербанком, например, мы, конечно, как микробы. Но я считаю, для госструктуры нашего масштаба, для подведомственной организации Минстроя - это хорошо. Мы - операторы двух федеральных систем: Единый государственный реестр заключений (ЕГРЗ) и Федеральная государственная информационная система ценообразования в строительстве (ФГИС ЦС).

Своими силами создали Единую цифровую платформу экспертизы. В этом году ей исполняется пять лет. Она стала первым отечественным решением на основе облачных технологий, позволяющим автоматизировать все основные этапы и процедуры проведения экспертизы. С помощью ЕЦПЭ сегодня в единой цифровой среде работают практически все государственные и порядка 40 негосударственных экспертиз.

У нас также есть свой продукт "Комплекс проверки сметных расчетов" (КПСР), который автоматизирует и упрощает процесс проверки сметных расчетов в строительстве.

Мы занимаемся реинжинирингом процессов, переводим все данные в машиночитаемый вид - XML-формат, который "едят" информационные системы. А системы обслуживают процессы, и благодаря переходу на такую технологию исчезает дублирование, задвоение.

Мы все эти годы продвигаем идею скорейшего перехода к технологиям информационного моделирования. Чтобы оно стало преобладающим способом всего - и проектирования, и планирования, и строительства, и надзора. Чтобы все сидели в системах и работали с одними и теми же данными. Мы движемся в этом направлении.

- Разукрупнение проекта при его защите в экспертной инстанции. Это добро или зло? Нет ли риска, что отдельные части большого проекта будут полностью соответствовать требованиям, а вместе - идти против логики, экономики и безопасности? Какую роль в этом играет управление жизненным циклом объектов?

- Разукрупнение само по себе злом не является. Это прием. Разукрупнение, управление сроками, параллельное строительство и проектирование - все эти способы работают только при сильном заказчике, имеющем свой мощный центр компетенций, либо привлеченного инжинирингового подрядчика. Чтобы изначально было четкое понимание всех параметров проекта: время, качество, деньги.

А если начинать дробить, и при этом никто не сводит части в целое, не управляет параметрами проекта, это плохо, это приведет к тому, что по факту будет срыв сроков, удорожание и понижение качества. Помните притчу о нескольких слепых, которые обсуждали что такое слон? К сожалению, такая проблема есть.

- Но вы же все равно должны сами всё проверить на этапе экспертизы?

- Мы смотрим, если это вписывается в утвержденную программу, но в целом, на своде все-таки заказчик отвечает за все нюансы.

Мы в данном случае - "вторая рука". Например, говорим: у тебя произошло сокращение или увеличение, учти, что у тебя это отразится на общем балансе.

У нас уже есть инструменты, позволяющие заходить частями. Постановление N717 позволяет, не имея проекта, уже заходить в экспертизу (постановление правительства от 06.05.2023 "Об утверждении положения о порядке экспертного сопровождения результатов инженерных изысканий и (или) разделов проектной документации объекта капитального строительства" - ИФ).

Но я считаю, что этот инструмент не для всех. Если бы удалось передать мой крик души о том, как это опасно, когда уже копают котлован под фундамент, но еще не знают, каким будет целиком объект. Это можно только тем, кто в состоянии четко контролировать все параметры объекта на всех этапах.

Сейчас появилась инициатива возрождения института технико-экономического обоснования. На стадии ТЭО определяется, например, почему такой диаметр, почему такой километраж, почему столько станций, почему столько переходов. Для многих объектов целесообразно делать сначала ТЭО, а потом разрабатывать ПСД.

- Все это означает большой путь изменений для заказчиков и экспертизы. Он, наверное, полностью еще не пройден?

- Все в разной степени готовности. Главное, что сегодня созданы условия - так работать можно. Мы бы не построили автомобильную дорогу М-12, если бы так не работали.

Там на первом этапе было восемь больших кусков. Была выстроена вертикаль, которая позволяла двигаться частями: работать с грунтами, начинать собирать ресурсы, мобилизовать технику, строить бетонные, асфальтовые заводы - все шло параллельно широким фронтом. И был центр: межведомственная рабочая группа, которая всё координировала; работу сопровождал научно-технический совет, в координации друг с другом работали масса проектных институтов. Мы были одними из инициаторов такой организации процесса, потому что сроки были поставлены жесткие.

Тут вопрос не только в качестве управления. Сама технология управления должна быть такая: важно наверху иметь параметры, ими в динамике управлять для того, чтобы копаться в деталях, не изменяя критических параметров проекта.

- С какими вызовами столкнулись российские проекты в последние три года? Корректировка проектов с реализацией задач импортозамещения стала паллиативным шагом или позволила обеспечить движение вперед?

- Очевидно, что и так, и так. С учетом этих двух-трех лет могу сказать, что на старте кризиса были опасения, что всё встанет. Не встало - был принят ряд мер, нашли варианты решения вопросов. Например, при проектировании разрешили проводить замену оборудования в более упрощенной форме. При сохранении параметров технологического оборудования, параметров безопасности объекта и технологий можно оперативно заменить его.

И это помогло отрасли не обвалиться, потому что, если бы делали все по старым процедурам, просто пришлось бы тормозить. Понятно, что какие-то риски, шероховатости возникали, но это все были управляемые риски.

Во-вторых, начали мощнее развивать науку и технологии. Был разворот к тому, что инженеры в промышленности, в индустрии строительства зашевелились и зажили заново - на них появился большой спрос. Замечаем развитие в производстве стройматериалов: сперва была локализация, но появлялись и новые, альтернативные проекты, например, в отделочных материалах.

В целом, тенденция такая же, как в свое время в сельском хозяйстве - там тоже боялись, что будет продуктовый коллапс; а на самом деле возродилась деревня: сыр, вино заново научились делать.

- Стало модным явление типового проектирования. Какое влияние окажет развитие типового проектирования на темпы и качество строительства? И готовы ли корпорации друг с другом делиться типовыми проектами?

- Для государственных организаций, госзаказчиков, уже сам вопрос: делиться ли типовым, не стоит. Всем сказали делиться, уже в законе сказано, что, если объект повторного применения, государством разработан, спроектирован, прошел экспертизу и реализован, он становится достоянием других госзаказчиков, сегодня уже ограничений нет. Есть какие-то процедурные моменты, но в целом этот барьер снят.

Если это частное решение, если такой объект создает частный капитал, тогда вопрос об условиях доступа. Здесь вопрос договоренности.

Но здесь же есть одна важная возможность - в области типовых проектных решений (ТПР). И вот эта опция может работать, даже несмотря на ограничения в авторстве, интеллектуальной собственности.

По мировому и по отечественному опыту видно, что, если корпорации реализуют и обеспечивают своими строительными ресурсами проектные решения, которые можно тиражировать, они заинтересованы, чтобы они были типовыми. Потому что эти решения, как правило, предполагают использование определенной технологии, строительного или промышленного ресурса.

Китайцы в этом деле прошли большой путь. Они поняли, что можно разработать типовое решение и делиться им со всеми. Его будут брать, понимая, что эта технология, набор элементов уже успешно реализуются. Но частью этого решения являются какие-то специальные элементы, например, перекрытия и специальная технология монтажа китайского происхождения.

Наши производители строительных материалов тоже фактически бесплатно предлагают типовые наборы решений: просто бери и вставляй в проект. Но там всё так устроено, что это как будто ты у них купишь и тебе быстро поставят. Изготовители молодцы, подсуетились; с другой стороны, заказчику меньше хлопот. Можно торговать СИП-панелями, а можно продвинуть типовые решения из СИП-панелей, которые лежат в библиотеке типовых проектных решений, и служат интересам проектировщика и заказчика: "Вот вам, чтобы не мучиться, берите готовый конструктор из панелей, вот на него проектная документация". Но зато ты с этим проектом уже придешь к ним СИП-панели покупать.

Эти типовые проектные решения, с одной стороны, могут позволить, как в конструкторе, собирать разные объекты из уже готовых узлов, при этом учитывая уникальную специфику объекта. С другой - позволяют развиваться производителям технологий в индустрии стройматериалов.

Если в Советском Союзе можно было строить несколько десятков типовых аэропортов (конструктор целиком, со всеми запчастями), то сейчас технологии позволяют заниматься элементами, работа более тонкая. И тогда не будет такого однообразия даже в жилищном строительстве как в фильме "Ирония судьбы, или С легким паром". Будет поинтереснее, покрасивее. Но при этом сам объект как конструктор собирается, а дальше настраивается под нужные заказчику цели и параметры.

Поэтому будущее, я считаю, за таким типовым проектированием. Типовые проекты тоже разрабатываются, Минстрой России идет и этим путем. В некоторых случаях это очень оправдано: например, при строительстве детских садов, школ. А в некоторых случаях - надо иметь библиотеку типовых проектных решений, из которых проектировщик будет собирать готовые объекты. Тем более, если вернуться к вопросу о разукрупнении или параллельном строительстве и проектировании -- тогда узлами легче собрать, да еще заранее зная, сколько стоят эти элементы.

- Где основная образовательная база вашего направления, где учат экспертов?

- У нас представлены почти все строительные специализации, потому что эксперт - это прежде всего специалист в области строительства. Источник кадров - это инженерно-технические специальности, связанные со стройкой. Базовый вуз - НИУ МГСУ, при нем сейчас создан консорциум строительных вузов. Также есть архитектурный институт МАРХИ, строительные блоки есть в университетах, в академиях. В отличие от других направлений работы в стройке, у нас в экспертизе много направлений, мы являемся междисциплинарным нанимателем.

Помимо базовых, классических строительных (архитектура, конструктив, сметное дело), у нас еще масса других направлений, связанных с технологиями, культурным наследием, экологией. Есть блок инженерных решений - это инфраструктура, все виды сетей. Там тоже целый набор специалистов, которые должны обладать специальными знаниями в различных областях.

По всем направлениям деятельности экспертов утверждены квалификационные требования, и нужно иметь базовое образование по одному из этих направлений.

В принципе попасть в систему экспертизы прямо из вуза можно, но стать экспертом со студенческой скамьи нельзя. Чтобы стать экспертом, нужно иметь стаж не менее пяти лет работы в проектировании или в экспертизе, также необходимо пройти аттестацию в межведомственной комиссии, которую ведет Минстрой. Она состоит из федеральных чиновников, представителей разных ведомств, научных деятелей. Раз в пять лет эксперт должен пройти это испытание, получить или подтвердить аттестат. Аттестат заносится в специальный реестр экспертов, который также ведет Минстрой. И только нахождение в реестре и действующий аттестат дают право проводить экспертизу. Такой нелегкий путь.

- Насколько привлекательно экспертное дело в сопоставлении с другими работодателями как для готового соискателя, так и для студента, выпускника?

- В этом году мы заняли седьмое место в рейтинге HeadHunter. Это очень хорошая позиция. Вошли в десятку лучших среди всех компаний с численностью сотрудников от одной до пяти тысяч человек. А среди государственных компаний мы на первом месте из всех, кто участвовал. У нас довольно нетипичная ситуация: мы как федеральное автономное учреждение участвуем в рейтинге работодателей уже не первый год; учитывая, что HeadHunter не специализируется на государственных работодателях (то есть, госструктур в рейтинге относительно немного).

А если говорить в целом о системе экспертизы (с региональными экспертными организациями, негосударственными экспертизами - их тоже несколько сотен), то это желаемое и престижное место работы для инженерных кадров. По условиям труда мы должны быть на уровне по крайней мере не ниже проектных институтов. Мы стараемся это поддерживать, все руководители экспертных организаций ориентируются на то, что нам надо в эксперты рекрутировать из сообщества проектировщиков самых лучших, склонных к аналитической работе, многозадачности и, как мы говорим, "экспертопригодных".

Когда мы привлекаем на вакансии людей из проектных институтов, которые ранее не были экспертами, но мы их заметили или они сами пришли к нам - мы сразу оцениваем: экспертопригоден или нет.

- А если сравнивать с проектными организациями крупнейших корпораций или известными архитектурными бюро?

- Богатым коммерческим структурам, мы, конечно, проигрываем, у нас чуть ниже зарплаты. Но там более изменчивая обстановка. У нас - больше стабильности - социальный пакет, государственный статус. Да и по технологиям мы не уступаем, у нас в Главгосэкспертизе, во всяком случае, уровень высокий.

Какой-то переток кадров есть, и он даже технологически обусловлен нашим единым рабочим пространством. Мы все работаем на Единой цифровой платформе экспертизы. На этой базе у нас выстроена система обмена экспертами, которая позволяет при недостатке кадров по направлениям, привлекать кадры, друг друга дополнять. Эксперты - это такой штучный, уникальный контингент, поэтому перетоки есть. Но мы больше замечаем переток к нам из проектных организаций и заказчиков.

- А от вас назад - в проектное сообщество?

- Стараемся, чтобы такого не было, стараемся удерживать. Но не препятствуем. У нас много выдвиженцев и среди менеджеров, и среди специалистов - наших людей ценят и поэтому берут. И мы, в общем-то, не препятствуем, особенно если работник уходит на новое место с перспективой роста. Поработал у нас человек, уперся в потолок, и если для него нет вакансий "на вырост", он может перейти. Но общий уровень текучести кадров именно в нашей организации мы держим в районе 8-9% - это небольшой, нормальный уровень. В компаниях бывает 20-30%, у нас не выше 9%.