О Джанфранко Рози и фестивальной прозе
Закончившийся 66-й Берлинский кинофестиваль отдал "Золотого медведя" фильму о беженцах "Огонь в море"
Москва. 21 февраля. INTERFAX.RU - Три года назад известный итальянский документалист Джанфранко Рози уехал с Венецианского фестиваля с "Золотым львом" за фильм "Священная автокольцевая" - довольно традиционной картине про обитателей окрестностей римского "МКАДа", претендующей на что-то вроде среза современного итальянского общества. Председатель жюри Бернардо Бертолуччи, присудивший соотечественнику главную награду Венеции, огреб тогда всерьез – старика в инвалидном кресле объявили чуть ли не главным врагом и душителем нового кино, ставящим преграды на пути свежих течений.
Прошло три года, и вот обаятельнейшая Мерил Стрип в качестве председателя жюри 66-го Берлинского фестиваля вручает Рози "Золотого медведя" за фильм "Огонь в море". В центре рассказа – островок Лампедуза, перевалочный пункт африканских беженцев на пути в Европу. "Интерфакс" уже писал об этом фильме подробно, поэтому отметим только один факт: если в Венеции "золото" для Рози стало громом среди ясного неба, то в Берлине в этом году в его победе не было сомнений ни в кого. Что, с одной стороны, украло у Берлинале даже подобие интриги, но с другой – подтвердило, насколько кинематографисты по обе стороны океана ценят сострадание, облеченное в художественную форму.
В руках умного Рози проблема переселенцев из огромной Африки в крошечную Европу приобретает все признаки философской притчи, которую режиссер создает даже слишком умело. "Огонь в море" - фильм во многом постановочный, выстроенный, и это немного снижает его художественный пафос. Впрочем, спор между адептами "живого" документального кино и теми, кто допускает участие режиссера в развитии сюжета, вечен. Будем считать это делом вкуса.
Впрочем, в этот раз вокруг Рози копья не ломались – для этого нашелся другой объект. Филиппинский режиссер Лав Диас, еще недавно что на родине, что за ее пределами считавшийся полусумасшедшим маргиналом, уже расчищает себе место в рядах живых гениев. Его 8-часовой фильм "Колыбельная скорбной тайне", ставший обладателем приза Алфреда Бауэра за открытие новых путей в киноискусстве, перессорил между собой добрую половину аккредитованных на Берлинале критиков (как три года назад это случилось с Рози в Венеции). Картина – о филиппинской революции конца 19 века, борьбе против испанского владычества. На протяжении 485 минут мы видим странных мифических и реальных персонажей, среди которых и члены странной секты, и люди-лошади, и невидимые герои, вокруг которых строится сюжет. Персонажи бродят по умопомрачительно красивым джунглям, читают стихи и ищут тело расстрелянного героя революции Андреса Бонифатио, водя за собой зрителя и не обещая ему легкой жизни. Выстроить в голове четкое понимание того, что видишь на экране, практически невозможно – во-первых, мало кто знаком с подробностями филиппинской революции и именами ее героев, во-вторых, если даже представить себе такого знатока, то мифологическая ткань фильма слишком причудливо соткана, чтобы увидеть через нее свет в конце тоннеля.
Этот причудливый мир Диаса (названный Лавом, кстати, в честь Лаврентия Берия – отец режиссера был коммунистом) настолько сложен, а режиссер настолько не озабочен тем, чтобы разъяснить зрителю хоть что-то, что всякий внимательный созерцатель этого мира может с равной долей вероятности заподозрить автора и в гениальности, и в графомании. Что до необычного хронометража, то, вероятно, режиссер таким образом не просто завлекает зрителя на свою планету, но и заставляет его там на время поселиться, чтобы хоть чуть-чуть познать ее законы.
Фестивальным наблюдателям обычно не угодишь: пойдет жюри против их желания – скандал, раздаст призы так, как им, наблюдателям, и хотелось бы, - упрекают в банальности и предсказуемости. В этом году Мерил Стрип со своей командой распределила призы совсем уж по справедливости (если не считать приза за сценарий одному из самых слабых фильмов конкурса "Соединенные штаты любви" Томаша Василевского о постсоветских метаниях польских женщин в поисках любви), даже слишком уж по справедливости, слишком прозаично, без интриги и каверзы. И Мажид Мастурра из фильма "Хеди" необычайно мил, и датчанка Тирне Дирхольм из винтерберговской "Коммуны" очень талантлива, и об этом все знают последние двадцать лет. И сказочный оператор Марк Ли Пин-Бинь, один из лучших китайских мастеров, снявший фильм "Встречное течение" - путешествие героя по реке, которое становится путешествием по философским изгибам времени и сознания. И Данис Танович со "Смертью в Сараево", получившей Гран-при жюри, оказался ко времени и к месту, напомнив о том, что история не имеет конца, а всякая выпущенная пуля возвращается бумерангом. Танович, как всегда, точен, лаконичен и выверен в каждом кадре.
Так же точен оказался нынешний Берлинале. И так же верен себе. Если уж ставит во главу угла проблему мигрантов, то "ведет тему" до конца – и в фойе ящики для пожертвований устанавливает, и программу "отведи мигранта в кино" объявляет. В этом году фестивальным волонтерам вменялось в обязанность приобщать мигрантов к кинематографу. На эти цели было выделено некоторое (и немалое) количество билетов, которые раздали волонтерам, а волонтеры уже должны были отлавливать мигрантов и водить их на просмотры. Откровенно говоря, в этой затее видится что-то из советских времен, для галочки, но при всем том придумано изящно. Билеты на фестивальные показы для европейца недорогие – от 11 до 95 евро (95 – это посещение показа из спецпрограммы "Кулинария" с последующим обедом и обсуждением увиденного и съеденного), но для беженца и 11 евро – капитал. Удалось ли волонтерам наловить мигрантов нужных для удачного исхода затеи количествах, мы не знаем.
Зато знаем, что Берлинский фестиваль в очередной раз доказал: искусство и сострадание не выживают порознь.
Екатерина Барабаш
