Так пал Кёнигсберг: три дня штурма, 92 тысячи пленных
Москва. 5 апреля. INTERFAX.RU - "Интерфакс" публикует очередной материал, посвященный восьмидесятой годовщине Победы советского народа в Великой Отечественной войне.
Он посвящен взятию Кёнигсберга, бывшей столицы Восточной Пруссии. Напомним, в годы войны были учреждены медали за взятие или освобождение европейских столиц. Единственная награда, ставшая исключением, - медаль "За взятие Кёнигсберга", города, который в административно-территориальном значении являлся лишь столицей германской провинции.
В написании этого материала для рубрики "Так ковалась Победа" наш политический обозреватель кандидат исторических наук Вячеслав Терехов использовал документы, хранящиеся в архиве министерства обороны, выдержки из мемуаров маршалов Василевского и Баграмяна, исследования калининградского историка доктора исторических наук Геннадия Кретинина, а также мемуары немецкого коменданта города генерала Отто фон Ляша и другую литературу.
Когда-то была лучшей германской крепостью!
Взятие Кёнигсберга являлось частью более крупной Восточно-Прусской операции. Именно она похоронила многовековую идею немецкой восточной колонизации, а разгром немцев в Кёнигсберге, как тогда считалось, де-факто перечеркивал все планы расширения Германии на восток.
Сам штурм Кёнигсберга проходил с шестого по девятое апреля, но подготовка к нему, естественно, началась раньше. То, что само взятие города прошло, можно сказать, почти мгновенно, объясняется не слабостью обороны, а отличной подготовкой наступающих войск и изменением тактики штурма города. Конечно, ничто из ниоткуда не пришло: просто творчески был использован уже имеющийся большой опыт городских боев.
Основная нагрузка в связи со штурмом города пала на Земландскую группировку, которой командовал генерал армии Баграмян. Она входила в состав Третьего Белорусского фронта маршала Василевского и получила название по полуострову, где располагались ее войска. Сейчас он называется Калининградским.
Когда читаешь воспоминания германского коменданта города генерала Отто фон Ляша "Так пал Кёнигсберг", не понимаешь, как можно было за три дня сломать бастион, который Гитлер считал лучшей немецкой крепостью за всю историю Германии.
Сами себя загнали в бронированную ловушку
Итак, о системе обороны Кёнигсберга. Она состояла из трех линий, кольцом опоясывающих город. Первая линия – дальняя, на расстоянии 7-8 км от города, длиной в 53 километра. Это укрепления вокруг города с 15 выдвинутыми вперед фортами. "И хотя они строились еще в конце прошлого века, но земляная насыпь вокруг них толщиной до четырех метров могла защитить от обстрела современными артиллерийскими орудиями среднего калибра. К тому же на гребнях этих насыпей в конце 1944 года были установлены пулеметные гнезда, устроены огневые точки, минные заграждения", - так писал Отто фон Ляш.
Добавим картинку. Форт, конечно, устарел к 1945 году но, по мнению наших военных историков, он все же являлся сложным объектом для штурма: ширина рва доходила до 20 метров, а за ним многоугольник со стенами высотой до пяти метров, облицованными камнем. Подземные сооружения служили надежным убежищем для гарнизона: там хранились боеприпасы и провиант. Внутри подземелья были бронированные двери. Ворота форта располагались в его тыльной части. Но именно это расположение, по мнению самого Ляша, и стало для оборонявшихся своего рода ловушкой.
Один пример из воспоминаний генерала Баграмяна о первом дне штурма: "Два полка 87-й гвардейской стрелковой дивизии обошли самый мощный форт, а третий полк блокировал его…" Также было и с другими фортами, а "штурмовые группы прорывались в промежутки между фортами, атакуя противника".
Вторая линия проходила по окраине города. Она включала в себя группы зданий, которые, по сути, являлись укрепленными огневым точками заграждения. И, наконец, третья линия – это новые группы каменных зданий с двойными бойницами, которые практически занимали весь центр города. Вот где пригодились навыки точно метать гранаты, о чем позже пойдет речь.
Вначале учились на макете
В Берлине были уверены, что такой укрепрайон взять невозможно! Но командование фронтом решило иначе. Для достижения точности взаимодействия в таком путанном фортификационном сооружении в марте 1945 года был создан специальный фронтовой макет. Над ним работала группа из ста человек. Командующий фронтом, его заместитель, а также командующие всеми родами войск, танкисты, летчики, связисты внимательно изучали макет, после чего каждая группа формировалась отдельно и получала конкретную задачу.
Но до штурма надо было "разобраться" с немецкими войсками, находившимися на полуострове. Войска Баграмяна получили задачу уничтожить земландскую, а затем и кёнигсбергскую группировки немцев.
Расчищали дорогу к городу
В качестве подготовки к штурму уже с начала марта артиллерия Баграмяна начала вести активный обстрел.
Из донесения 3 марта командующего группой Военному совету 3-го Белорусского фронта: "Сплошная незначительная облачность, но при этом авиация 3-й Воздушной армии произвела 300 самолетовылетов. В результате - значительно поврежден местный аэродром, разбито 10 самолетов, и авиация противника смогла совершить только шесть вылетов".
Интересно еще одно боевое донесение Баграмяна от 7 марта: "Наша авиация произвела 41 самолето-вылет, а авиация противника не появлялась". На следующие дни было до 80 самолето-вылетов при полном господстве в воздухе: "немецкая авиация не появлялась".
Командованию группы понадобилось, естественно, точно узнать, что происходит у противника. Как? Разумеется, с помощью "языка".
"Была проведена силовая разведка, взяты 10 пленных с важными документами. Это были военнослужащие из батальона "Дитрих" и танковой дивизии "Великая Германия". Погода – сплошная облачность, снегопад, местами метель". Заодно в донесении сочли нужным и обрисовать наземную обстановку: "Дороги размыты вследствие снежных заносов и грязи, и потому – труднопроходимые".
Необходимо отметить, что в каждом донесении была графа отчета об обеспеченности войск боеприпасами на этот день – их наличие в войсках и на складах.
Усиленное применение авиации и артиллерии по плану маршала Василевского продолжалось и далее.
В конце марта боевая авиация проводила в день до 300 самолето-вылетов, полностью подавляя не только авиацию противника, но наземные постройки, движущуюся технику.
Из донесений генерала Баграмяна: "Было проведено 454 самолето-вылета, в воздушных боях сбито 13 немецких самолетов. Немцы попытались активизироваться, провели 85 вылетов. Советская авиация уничтожила и повредила 10 танков и бронемашин, 190 автомашин, 10 железнодорожных вагонов, склад с боеприпасами, уничтожено 500 человек пехоты".
К воздушным боям к концу марта присоединились ВВС Балтийского флота. Они делали более 400 самолето-вылетов. В результате бомбо-торпедных ударов Балтийского флота и авиации было "потоплено 13 вражеских транспортников общим водоизмещением до 90 тыс. тонн, два сторожевых корабля, семь сторожевых катеров и легкий крейсер".
А гимнастерки где?
26 марта для усиления группы на основе директивы ставки Верховного главнокомандования была включена 2-я Гвардейская армия из состава 3-го Белорусского фронта.
Примечательно, что, судя по акту, прием армии проходил с доскональным учетом всего имущества, конечно, в первую очередь вооружения и боеприпасов, и было констатировано, что "армия боеприпасами обеспечена удовлетворительно, но … в материальном обеспечении ощущается большой недостаток в шинелях и гимнастерках". Баграмяновские политработники и тыловики заставили своих коллег крепко посуетиться! Судя по отчетам – плодотворно!
Мобильные штурмовые отряды – новшество Красной армии
Командующий войсками Земландской группировкой при поддержке командующего фронтом приняли решение изменить традиционную тактику взятия городов. И главным новшеством Красной армии стало создание особых подразделений для уличных боев - мобильных штурмовых отрядов.
2 апреля, согласно приказу генерала армии Баграмяна, в его группировке был определен боевой состав 14 штурмовых отрядов, назначены их командиры. Численность отрядов была не одинаковая, вероятно, в зависимости от задачи, которая была им поставлена. У одних - от 50 до 70 человек, их командиры в звании старших лейтенантов. В более крупные входило от 170 до 240, командиры в основном уже в звании майора. Интересно, что в состав штурмовых групп в первую очередь брали военнослужащих, имевших сталинградский опыт ведения городских боев.
Наиболее крупным группам придавались саперный взвод, 2-3 орудия, 2-3 танка, у других на вооружении были пулеметы, минометы. У всех - гранаты. Такая тактика позволяла легче проникать в боевые порядки противника, дезорганизовать оборону, причем сами атакующие группы при необходимости могли делиться на небольшие подгруппы до шести человек.
В приказе Баграмяна в процессе обучения штурмовых отрядов особое внимание уделялось метанию гранат в оконные или дверные проемы, преодолению препятствий, рвов и заборов, использование проломов, взаимодействию между группами и внутри них.
Чуда не случилось!
На занятиях по боевой подготовке в подразделениях, входивших в состав группировки, согласно донесению командующему фронтом, "отрабатывались бои стрелкового взвода и батальона за улицу, действия штурмовой группы в бою за овладение отдельными зданиями, отрабатывалась техника боя в траншеях противника, прорыв укрепленного района штурмовым отрядом, форсирование водной преграды, уличный бой стрелкового батальона".
Конечно, такая подготовка не могла не принести успех. Вот как описал обстановку в городе в своих мемуарах его комендант генерал Ляш: "В результате многодневных беспрерывных бомбежек и массированного артиллерийского огня не осталось почти ничего живого. Там, где военные действия переходили в поединок, мало кто выживал. Мало кто уцелел и в последовавших ближних боях за укрепления в черте города".
"В один момент мне было почти ясно, что все усилия по спасению этого чудесного края и его жителей будут тщетны, если не произойдет чуда. Чуда не случилось!"
Он, вероятно, забыл, что 8 апреля маршал Василевский, "стремясь избежать бесцельных жертв", как писал он сам в своих воспоминаниях, обратился к немецким генералам, офицерам и солдатам с предложением сложить оружие. "Однако фашисты решили сопротивляться. С утра 9 апреля бои разгорелись с новой силой. 5000 наших орудий и минометов, 1500 самолетов обрушили сокрушительный удар по крепости. Гитлеровцы начали сдаваться в плен целыми подразделениями".
Конечно, возникает вопрос к коменданту: если ему все было ясно, почему ответил отказом на предложение маршала? Судя по его мемуарам, фюрер не давал приказ. И оставалось только ждать чуда, но напрасно.
За неделю до штурма уже думали о разминировании города
О том, что чуда и не должно было случиться, ясно говорит приказ от 30 марта генерала армии Баграмяна и начальника штаба группировки генерал-полковника Курасова "О разминировании города Кёнигсберга". В приказе определялось "работы по разминированию начать через 12 часов после занятия его нашими войсками и закончить в течение 30 суток". Заметим, приказ был за неделю до начала штурма!
"Запретить занимать здания, сомнительные в отношении их минирования, на которые будет наложен мораторий начальником разминирования", - говорилось в приказе.
В нем не забыты и жители города, оставшиеся в нем после штурма, чтобы они не пострадали от мин, которые установили немцы, отступая. Из приказа Баграмяна: "Оповестить население города о проводимых мероприятиях по разминированию, организовать и наладить через воинские части и местные органы власти сбор сведений о минированных объектах". Также: "Запретить хождение военнослужащим и местному населению по не проверенным на наличие мин дорогам, улицам, зданиям, запретить также вселение в дома, на которые наложен минный карантин".
Основная задача, как уже было сказано, была поставлена Земландской группировке под командованием Баграмяна, но в штурме участвовали и войска других советских армий, которые заняли пригородные поселения.
Всего гарнизон города насчитывал около 130 тысяч человек, около 4 тысяч орудий и минометов, свыше 100 танков и самоходок. О том, что с ними произошло, мы прочитали в воспоминаниях маршала Василевского: "В городе и пригороде советскими войсками было захвачено около 92 тысяч пленных". Но отметим, это не только кёнигсбергский гарнизон, но и из пригорода.
Для сравнения укажем, что советская группировка насчитывала 137 тысяч солдат и офицеров. За эту операцию 200 человек были удостоены звания Герой Советского Союза.
Обращение генерала Ляша к своим потомкам
И закончить эту, с одной стороны, печальную, а с другой - радостную "повесть" я хочу выдержкой из все тех же мемуаров бывшего немецкого коменданта "непобедимой" крепости Кёнигсберга - генерала Ляша. Его слова звучат как удивительно точный наказ потомкам: "Я далек от мысли выступать в роли обвинителя. Важнее разобраться в причинах, приведших к ужасной катастрофе, чтобы избежать ее повторения, когда-то в будущем".
Это было написано почти семьдесят лет назад!
